Крис Гарднер - В погоне за счастьем

Однако тренер нашей с недавнего времени общей для черных и белых школе не разделял моей уверенности, что из меня получится хороший спортсмен. Мой рост уже тогда был сто восемьдесят пять сантиметров, и тренер захотел сделать из меня оффенсив тэкла [37] Позиция игрока в американском футболе (англ. offensive tackle). Различают оффенсив тэклов в случае, когда команда играет в нападении, и дефенсив тэклов, когда команда играет в защите. На эти позиции берут самых сильных и крупных игроков команды. – Примеч. пер. . Я не имею ничего против таких игроков, они, бесспорно, очень важны, но хотел быть только квотербеком: умел делать точный пас, понимал стратегию игры и обладал необходимыми лидерскими качествами. Я перешел в тэклы, но надеялся, что меня вернут в квотербеки, и периодически поднимал перед тренером этот вопрос. Это надоело тренеру, и я чувствовал, что он ждет подходящего момента, чтобы выгнать меня из команды и не выглядеть при этом расистом.

Причиной, по которой меня вышибли из команды, стала контрабанда, обнаруженная в личном ящике для вещей. Тренер сказал, что меня исключают из состава команды, потому что я – «подрывной элемент».

Какая еще контрабанда? Оказывается, это книги: «Умри, ниггер, умри!», «Душа во льду» и «Биография Малкольма Икса».

Вот так закончилось мое увлечение спортом. В то время я все больше втягивался в политику, все чаще задумывался о противоречиях богатых и бедных и прислушивался к рассказам парней, вернувшихся из Вьетнама. Во мне бушевал бунт. Но мой протест вылился не в желание взяться за оружие, а в стремление продемонстрировать его в одежде: прически афро, бусы и брюки-клеш, а также в той самоотдаче, с которой тогда играл в нашей группе.

Группа называлась Realistic Band. Мы исполняли фанк и музыку в стиле Джеймса Брауна, в которую я стремился добавить нотки Sly Stone и Бадди Майлза [38] Бади Майлз (1947–2008) – американский рок-, фанк- и соул-музыкант. . Мне очень нравился Джеймс Браун. На протяжении многих лет, когда он давал концерты в нашем городе, я всякий раз приходил послушать и зарядиться его энергией.

Стадион Milwaukee County Stadium вмещал шестнадцать тысяч человек. Я всегда покупал место на галерке, но как только мистер Браун появлялся на сцене, оказывался в первых рядах у сцены. На его концерты собиралась в основном чернокожая публика. Зрители начинали неистовствовать еще до того, как певец открывал рот. Каждая его песня была хитом и воспринималась как религиозное переживание. Его утробное, умоляющее, замедленно-фанковое исполнение «Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста» было незабываемым. Каждый его концерт был настоящей бомбой.

Однажды во время одного из концертов черная девушка выскочила на сцену, сорвала с Джеймса Брауна его розовую накидку и бросила ее в зал. Народ принялся рвать накидку на части. Мне достался кусочек размером с салфетку, который долгое время был самой дорогой для меня вещью. Матери тоже нравились многие песни Джеймса Брауна, и она была рада, что я принес домой розовый обрывок бессмертия.

Я понимал, что мне не под силу воссоздать звук и ритм Джеймса Брауна. Это было просто невозможно. Тем не менее группа, в которой я играл, была не самой последней. Ее организовал певец Большой Эд. Ему было уже за двадцать. Этот парень ушел служить во Вьетнаме, и мы продолжали играть без него. Потом он вернулся и снова взял в руки микрофон, словно никуда и не уезжал. По меркам провинции, он давал вполне приличное шоу: орал и катался по сцене, броско, хотя странновато, одевался (он был верзила под метр девяносто, но штаны у него были короткими, а шелковые халаты сидели на нем как-то чудно). В глубине души я осознавал, что с этой группой вряд ли стану богатым и знаменитым. Это побудило меня подыскать работу на время каникул и на выходные.

После возвращения из Вьетнама у Большого Эда случались причуды. Однажды мы с Гарвином зашли к нему домой, чтобы обсудить песни, которые собирались исполнить в тот вечер на концерте. В его комнате работал телевизор. Мы спокойно разговаривали, как вдруг Эд достал пистолет, прицелился прямо над моей головой и выстрелил в экран. Бум! Телевизор исчез в дымке битого стекла. Большой Эд отложил пистолет в сторону и как ни в чем не бывало продолжил беседу:

– Крис, так какие песни мы сегодня будем исполнять?

Мы с Гарвином поспешили покинуть квартиру.

– Ну и ну, – сказал я, – можно было, как все нормальные люди, просто канал переключить.

Оказывается, он уже расстрелял не один телевизор, и его мать прикрывала собой свой телевизор, когда сын заходил в ее комнату.