Александр Торин - Кризис

Терпение мое было вознаграждено. Минут через десять подкатила к дому вереница автомобилей. Впереди ехал новенький «Ягуар», за ним два «Мерседеса», а завершал процессию скромный джип, принадлежавший Максиму. Увидев Макса, я облегченно вздохнул.

– Знакомьтесь, – Максим суетился, он переходил то на русский, то на английский. – Технический директор нашей компании, доктор наук, профессор, специалист по летательным аппаратам, – он подмигивал мне, словно пытаясь заручиться моим молчаливым согласием с этой, только что придуманной должностью.

– Здравствовайть, – из мерседеса вылез пожилой китаец, как две капли воды похожий на покойного председателя Мао. – Здравствуйте, товарищи – неожиданно чисто сказал он по-русски. – Спасибо. Хорошо. Кобелек. Маленький жиолтенький обезьянка!

– Здравствуйте, – растерялся я. – Очень приятно.

– У меня была русская подруга, – объяснил двойник председателя Мао, перейдя на английский. – Это она меня научила. – Он радостно захохотал, довольный произведенным эффектом.

– Это господин Шан Вун, – разъяснил Максим. – Знаменитый финансовый делец. Одновременно профессор чего-то там экономического в университете Сан-Франциско. Благодаря своим связям, работает связным между бизнесами в Америке и Тайване, так что через его пальчики миллиарды протекают.

– Ну что, делу – время, потехе – час? Так, что ли, Максим? – Невысокого роста человек настолько неожиданно возник откуда-то из темноты, что я вздрогнул.

– А это, Иван Ренатович, кхэ. – Максим закашлялся. – Прошу любить и жаловать. – Иван Ренатович, это, так сказать, наш технический директор. Специалист – первоклассный! Доктор наук. Я вам о нем рассказывал.

Иван Ренатович отнюдь не соответствовал моему представлению о новых русских. Не было на нем ни малинового пиджака, ни золотых цепей из многочисленных анекдотов, ни обязательного сотового телефона, все это – неправда. Одет Иван Ренатович был в приличный, хотя и немного помятый серый костюм и в совершенно не подходящую к этому костюму рубашку грязно-зеленого цвета с игривыми розовенькими цветочками. Завершал маскарад темно-синий галстук в полоску с огромными золотыми якорями. Лицо предпринимателя, с широким и плоским лбом, с узко посаженными глазками, было бледного оттенка, и все испещрено морщинами. Под глазами у Ивана Ренатовича набрякли мешки, а окаймляла эту примечательную физиономию остренькая ханская бородка, частично прикрывавшая шрам, пересекавший левую скулу.

– Здравствуйте, – тихо, почти шепотом сказал Иван Ренатович, и крепко пожал мне руку, пристально глядя в глаза. От этого взгляда мне стало немного не по себе: глаза гражданина с морщинистым лицом не моргали, а зрачки совершенно не двигались. – Ну что же, переведи этим, чтобы заходили в дом. А то не-по людски как-то. Толкутся здесь под дождем. Поговорить надо.

– Добро пожаловать, заходите, заходите, – Максим начал суетиться. – Сейчас начнется. Ты только ничему не удивляйся, и ни в коем случае ничего не спрашивай, – он обращался ко мне.

– Погоди, да что происходит, ты мне можешь объяснить? – я почувствовал себя неловко.

– Слушай меня внимательно, мы этим чукчам пытаемся продать одну вещицу, сверхсекретный русский летательный аппарат, ты, главное, с умным видом говори, что все оно так и есть. Понял? Я тебя для этого и пригласил. Эффект присутствия. Давай, науку привлеки, аэробику.

– Аэробику? – Растерялся я.

– Какая на хрен разница! Тут серьезное дело, а ты с терминами в душу лезешь. Знаешь что, это твоя работа с названиями разбираться… Я же тоже запутаться могу, голова пухнет.

– Чудны дела твои, Господи, – развел я руками. – Да не обижайся ты, мог бы все-таки предупредить, я же думал, что мы… – Фразу я не закончил по одной простой причине: моя бренная физическая оболочка переступила порог дома, принадлежавшего Ивану Ренатовичу.

Мамочка родная, никогда не бывал в таких домах. Снаружи он вроде бы ничем особенным не выделялся, но изнутри… Ноги мои утонули в медвежьей шкуре, мраморные статуи, хрустальная люстра, которой подстать было бы освещать партер Большого Театра, а более всего поразил мое воображение огромный, подсвеченный разноцветными лампочками аквариум, стеклянный цилиндр, уходящий сквозь отверстия в полу и в потолке куда-то вниз, скорее всего в подвал, и вверх, на высоту трех, или даже четырех этажей. В аквариуме плавали разнообразные рыбины, некоторые угрожающего размера и довольно-таки зловещего вида. Примыкал к аквариуму дубовый стол овальной формы, за который при желании можно было бы усадить человек пятьдесят. Стол был накрыт, но как-то странно: около каждого стула возвышалась бутылка водки, рядом, на салфеточке стоял тяжеловесный квадратной формы хрустальный стакан, и чуть поодаль – вазочка с орехами.