Александр Торин - Кризис

– Ну что, проспался? Головка болит? – Это, конечно же, звонила супруга.

– Болит. Слушай, давай не будем ссориться, мне и так хреново.

– А я и не сомневаюсь в том, что тебе хреново. Вчера усугубил? Пальцы, надеюсь, еще не дрожат? Или уже пора в наркологическое отделение? В России это дело хорошо было поставлено: холодный душ и исправительно-трудовые работы.

– Послушай, прекрати надо мной издеваться. – Я снова начал заводиться.

– А что? Правда глаза колет? Как будто я тебя не знаю. Ночевал у своих дружков, кто тебя еще приютит. Надрался вчера как скотина, я же по голосу слышу.

– Оставь меня в покое. Ни хрена ты не слышишь, у меня нормальный голос. Просто знаешь, что кроме Мишки мне не у кого было переночевать.

– Ну конечно, тебе самое главное, чтобы тебя оставили в покое, водочки налили. Налили тебе вчера?

– Налили, не беспокойся. И вообще, это не твое дело.

– Ах вот ты как заговорил! Похмельный синдром, агрессивность. И это только начало, дальше – будет хуже. Значит так, дорогой, мне вся эта история надоела. Мы разводимся.

– Что? – у меня от удивления отвисла челюсть.

– Что слышал. Я только что была у адвоката.

– У какого еще адвоката? – Я потерял дар речи.

– Я развожусь с тобой, ты что меня не слушаешь? И учти, закон на моей стороне.

– Интересно, как это может быть?

– Я это делаю ради ребенка. Какой пример он будет видеть перед глазами? Спившегося папашу, на четвереньках возвращающегося домой.

– Когда это я возвращался домой на четвереньках?

– Хочу тебя предупредить, в Америке законы строгие. Так что, когда тебе придут бумаги от адвоката, не пугайся.

– Чего это я должен пугаться?

– Увидишь, – Она повесила трубку.

И как мне было работать в тот день? Я лениво разобрал скопившиеся на столе бумаги, потом как назло случилось производственное совещание, во время которого я начал засыпать, поклевывая носом, в отчаянии щипал себя за руку. Наконец, наступил вечер.

Я заехал в супермаркет, купив колбасы и бутылку коньяка, и направился к Мишке домой. Он даже не удивился, снова увидев меня на своем пороге, не стал ничего спрашивать и усадил меня за стол. Вскоре приехал и Сергей, и, захмелев, мы уселись смотреть «Белое Солнце Пустыни», причем оказалось, что фильм этот и все фразы, произносимые его героями, мы знаем наизусть. «Абдулла, поджигай»…

Прошел еще один день, и еще один, а на следующее утро я обнаружил на столе большой белый конверт.

«Роберт Пачини, адвокат по семейному законодательству» – прочел я, с отвращением вытаскивая из конверта толстую пачку бумаг. Адвокат вежливо извещал меня, что супруга начала дело о разводе. Проект договора на ста тридцати страницах прилагался. Читая страницу за страницей, я чувствовал, что руки начинают предательски дрожать, то ли от прочитанного, то ли из-за похмелья, а по спине и по лбу катятся капли холодного пота.

Мне назначалось пособие по содержанию ребенка. Пособие по содержанию жены. Таким образом, каждый месяц с меня собирались вычитать примерно две трети зарплаты. На то, что мне оставалось, я даже не мог снять себе комнату. Все наше имущество, включая машины, пенсионные отчисления и банковские счета, делилось поровну между сторонами. В заключение, мне напоминалось о неотъемлемом праве нанять себе адвоката для обсуждения и решения спорных вопросов по бракоразводному процессу.

Я бросился к телефонному справочнику, перелистывая желтые страницы, пока не нашел список адвокатских контор. Наугад набрав номер первой из них, я прислушивался к гудкам, судорожно соображая, что мне следует говорить.

– Говорит секретарша мистера Вильямса. Чем могу помочь?

– А… – Мне собственно… – связность речи покинула меня. – Мне необходима срочная консультация.

– По какому вопросу.

– О разводе.

– Безусловно, – голос секретарши стал прочувствованным, будто у хищницы, чующей близкую и легкую добычу. – Мне только хотелось бы задать вам несколько вопросов.

– Да-да, конечно.

– Ваш домашний адрес. Телефон. Работодатель. Фамилия жены. Дети… Адвокат жены… Девичья фамилия матери.

Минут через десять я уже устал от перечисления своих анкетных данных, но вопросы, как оказалось, подходили к концу.

– Находились ли ваши родственники в нацистском плену, и сотрудничали ли они с коммунистами?

– Нет! – решительно заявил я.

– Прекрасно! Мистер Вильямс будет рад принять вас. Наша расценка – двести пятьдесят долларов в час.

– Сколько? – у меня перехватило дыхание.