Марта Кетро - Справочник по уходу и возвращению

Примерно после пятого мероприятия, потерянного для истории, вы начинаете понимать, что лучше бы ваши друзья из мыльниц водку пили, чем ими снимали. Что бы ни было в кадре, на картинке все равно окажется набоковское «объявленьице о расплыве синеватой собаки». Таких «объявленьиц» набирается до двухсот, в зависимости от емкости карты памяти.

И вот вы узнаете, что у вас есть знакомый, который буквально вчера отрастил себе огромный объектив, настоящий, как у больших пацанов, и просто жаждет его испробовать. Он приезжает, и весь концерт вы постоянно натыкаетесь взглядом на его деловитую фигуру, распихивающую прочую публику там и сям, – старается человек. Круто.

Диск с фотографиями вам завезут через неделю – проявлял он их, что ли? Картинок окажется десять, по поводу остальных почему-то «сглючила флэшка». Диапазон будет гораздо шире синеватой собаки – холодный режим, теплый режим, ночная съемка, сепия, ч/б, с эффектом синих глаз (вместо красных), без глаз вообще. Две почему-то в виде рисунка углем. И ни одной такой, которую можно показать своей матери, чтобы она не заплакала (не говоря уже о спонсорах).

Еще среди ваших друзей могут оказаться Настоящие Художники, которые снимают Для Искусства, на ч/б пленку принципиально. Но с ними просто – все засвечивается при проявке.

И тут у вас в голове что-то щелкает и проясняется, и вы идете на поклон к профессиональному фотографу, которого знаете сто лет, и все это время он делал отличные фотографии. За деньги. И вы, повесив нос, приходите, излагаете задачу и задушенно спрашиваете «скока?» «Вообще, – говорит он, – много я не беру, один мой репортажный кадр стоит от пятидесяти баксов (а постановочный – от двухсот). Но. Но для тебя я сделаю бесплатно».

Вау! Вау! Он может во вторую пятницу апреля, с семнадцати тридцати до без четверти семь! Отчетливо понимая, что на двадцати его снимках вы экономите 400 баксов – минимум! – вы устраиваете вечеринку практически под него. Бог с ним, с заказчиком, – заказчиков у вас в жизни уже много было, а настоящий фотограф первый. Даже пиротехников приглашаете, чего уж там.

Вполне вероятно, что на первое мероприятие он не приходит… Ну, ладно, усугублять не будем, приходит – допустим, полседьмого и, наплевав на свои дела, остается до восьми. Интересно, что перед сценой его практически не видно – профессионал работает! Штука у него здоровенная, и не одна. «Никон» или «Кэнон»? – робко спрашиваете вы. Он делает неприятное лицо и отвечает: «Мамия». И снова исчезает в толпе. На душе у вас хорошо и спокойно.

В мае вы получите ваши 20 фотографий. На лицензионной дивидишке, каждый кадр не менее сорока мегабайт, качество для печати, а как же. «На плакат не растянешь, но хорошую карточку А3 сделать можно», – говорит он, отдавая диск. Вы несете его домой, сберегая чуть ли не в трусах, все время помня, что четыреста баксов и рука Мастера.

Компьютер ваш давится, переваривая настоящее искусство, но где-то через час все картинки сохранены на жестком диске и открыты. Что мы имеем в итоге?

Макросъемка: след от бокала на барной стойке. В лужице отражается спецэффект, который обошелся в… ну, не будем.

Эротика: неизвестная девушка сорока с лишним лет, задравшая ногу на три ступеньки, чтобы завязать шнурки.

Настоящее искусство: мощный мужской размыв кадра, в котором угадываетесь вы, в движении. Очень круто, что вы немного похожи на Мика Джаггера, – особенно если вы девочка.

Портрет: вид вашей ноздри снизу. Мало того что виден каждый волосок в глубине, так еще и полукружье носа геометрически соотносится с потолочной аркой так, что сердце замирает.

Шок: снимок в мужском туалете, некто писает, камера сзади – ничего не показывает, но на все намекает.

Заказчики (или спонсоры): компания пьяных уродов в сбившихся галстуках, из кадра отчетливо вылезает свиное рыло капитализма.

Снимок со звездой: эта дрянь почему-то получилась хорошо. Но без вас.

Гримерка: вы стираете с морды пот и грим, стоя на одной ноге, на вас только дырявые колготки и телогрейка. Где?! Когда?! Почему?! Не важно – объектив от слова «объективный», так все и было. Отныне и навсегда, Жирное Угробище, это ваше второе имя, сценическое. Поздравляю.

Рука Мастера: над беснующимся залом, снятым откуда-то сверху, сбоку видна Рука Мастера. В фокусе уверенные волосатые пальцы, держащие нечто фотографическое. Это философский кадр, символизирующий одиночество художника в толпе.

Публика: крупный план коктейля «Петушиный хвост» и размытый бармен позади.