Олег Рой - Мир над пропастью

– Здрасте вам! – ахнула, услышав новости, Лерка. – Только я порадовалась, что ты его вроде забывать начала… Ну что же, давай выстраивать схему твоего дальнейшего поведения, учитывая специфику ситуации и индивидуальные особенности партнера.

Лерка тоже училась в пединституте, но на психологическом факультете, считала себя крупным специалистом и обожала вставлять в свою речь такие вот заумные фразы.

И началось «дальнейшее поведение». Как бы случайно Вита встретила Андрея около школы. Поинтересовалась, нет ли у него «Собачьего сердца» Булгакова – она отлично помнила, что это была одна из любимых книг Лога. Попросила почитать. Вернула. Потом у нее, тоже «случайно», оказался лишний билет на Таганку. Потом…

Она завоевывала его почти год. Любила и добивалась, а он снисходительно принимал это обожание, не отвергая ее, но и не приближая. Но энергией Вита обладала, по выражению Лерки, термоядерной, и в конечном итоге терпение и громадное желание сделали свое дело. В начале июля, после сессии, когда его семья отбыла на дачу, они стали любовниками. Жизнь заиграла для Виты новыми красками. Она и не подозревала, каким наслаждением может быть интимная близость. Да, это стоило всех ее усилий, ее четырех лет преданной и почти безнадежной любви. Да что там четырех лет! Если бы в обмен на недолгое счастье с ним ей нужно было бы отдать всю жизнь, она сделала бы это, не задумываясь.

К тому времени она уже знала всю его биографию. Женился по любви, долго не было детей, только через десять лет после свадьбы родился болезненный мальчик. В постоянных попытках забеременеть жена изменилась до неузнаваемости. Из веселой, доброжелательной, чуть стеснительной девушки превратилась в озлобленную, истеричную неухоженную стерву.

– Я так благодарен тебе, Вита, – сказал он однажды, когда они сидели в кафе.

– За что?

– За то, что ты никогда не напоминаешь мне, что я женат. Ничего не ждешь от меня и ничего не требуешь. Понимаешь, обвинять меня в том, что я женат, – он так и сказал «обвинять», – это все равно что обвинять калеку в том, что он калека.

Как ее поразила тогда эта фраза! Она еще не знала тогда, что это нечто вроде гимна женатого мужчины, исполняемого во все времена и на все лады окольцованными потомками Адама.

После этой тирады Андрюша вырос в ее глазах чуть ли не до богочеловека. Ревновать его к жене было несерьезно. Ну какая, в самом деле, может быть ревность к неухоженной стерве?

Она просто любила его и наслаждалась каждой минутой, проведенной вместе.

Но пришла осень, семья вернулась с дачи, встречаться стало негде, да и некогда – начался учебный год. Их свидания, раньше случавшиеся если не каждый день, то уж через день точно, сократились до раза в неделю, а то и в две. Вита загрустила.

– Все вполне естественно, – бубнила Лерка. – Это изначально был тупиковый вариант. Всем известно, что с женатиком каши не сваришь. Он, конечно, будет встречаться с тобой, но супружницы своей никогда не бросит. На фиг ему это надо?

– Много ты понимаешь, – отмахивалась Вита. – Кто мне говорил, что у нас ничего с ним не получится? Ан видишь – все получилось.

– И что? Ты довольна?

– Не просто довольна – я счастлива! Мне очень хорошо с ним. Он меня любит, я его люблю – что еще надо?

– Слушай, Витка, да на фиг он тебе сдался? Нашла бы себе молодого и холостого… – Сама Лерка год назад поступила именно так.

– Мне никто, кроме него, не нужен.

– Ну и дура. Своими руками губишь собственную жизнь. Я же знаю, о чем говорю. На женатиков подсаживаются, как на наркотик. Вот у нас на семинаре…

– Слушай, ты меня достала этими своими психологическими заморочками! Я тебе что – кролик подопытный?

– Не кролик, а моя сестра. И я тебя люблю и хочу помочь. Рассказать тебе, что будет дальше? Тебе надоест эта идиллия в кавычках, и ты захочешь будней. Простых будней. С ним. Воскресных обедов, вечеров у телевизора и даже стирки его носков. А он тебе этого дать не сможет. Ты спросишь «почему?», ну при такой-то неземной любви, как у вас! И вот тут-то и начнется самое интересное. С тем же рвением, с каким он сейчас поливает свою жену грязью, он начнет придумывать истории, одну душещипательнее другой. Про то, что она смертельно больна, что теща не вынесет такого удара, а у нее уже был один инфаркт… Ну и ребенок, конечно. Уж этот аргумент первым делом пойдет в ход. Плевать, что он вспоминает о существовании сына раз в неделю – по выходным, когда тот под ногами крутится. Тебе это будет преподнесено как величайшая трагедия. Мол, мальчик так привязан к отцу… Нельзя наносить ему такую жестокую травму. Вот вырастет, сможет все понимать, тогда, может быть… А сейчас – ни-ни!