Олег Рой - Нелепая привычка жить

– Ты иностранец, да? – догадалась она.

– Я из Америки.

– Надо же, а так хорошо говоришь по-русски… Как тебя зовут?

– Джо.

– Ну, это тоже настоящее американское имя! Так зовут всех ковбоев и шерифов в кино. Ты ковбой, Джо?

Коллуэй радостно расхохотался, расправил плечи и, как мог, втянул массивный живот:

– Я ковбой! Я ведь правда ковбой, да, Вит?

– Правда, Джо. Ты самый настоящий ковбой, только лошади и «кольта» не хватает.

Техасец сиял, как неоновая вывеска.

– А знаешь, Наташа, что больше всего любят ковбои? – спросил он, кладя руку на ее голое плечо.

– Понятия не имею! – отвечала женщина, придвигаясь к нему поближе. – И что же они такое любят?

– Русских красавиц!

– Скажите на милость! Никогда бы не подумала!

В отличие от большинства ее коллег, прибывших из дружественных Украин и Молдавий, Наташа оказалась действительно русской. Более того, практически москвичкой, точнее, уроженкой Подмосковья. У нее были довольно крупные черты лица, типичный русский носик уточкой – узкий, аккуратный и расширенный на конце, густые прямые волосы и темно-рыжие веснушки. Разумеется, Коллуэй просто не мог оставить без внимания такой типаж.

– Давайте выпьем за знакомство! – предложил он, отодвигая свое пиво. – Как у вас говорят: пиво без водки – ветер на деньги.

Наташа задорно переглянулась с Малаховым: мол, чудной у тебя друг. Виталий невольно улыбнулся в ответ. Она все больше нравилась ему своей теплотой, естественностью, непосредственностью. И даже запахом – от нее пахло женщиной, а не дорогим парфюмом.

После тоста за знакомство Джо тут же предложил другой – за именинника.

– Ой, а кто именинник? – тут же оживилась Наташа.

– Вит! – американец указал на него. – У него сегодня… как это… jubilee [9]…

– Юбилей, – неохотно перевел Малахов.

– Как жаль, что я не знала! – огорчилась женщина. – С днем рождения!

– Happy Birthday to you! [10]– они пропели это хором, рассмеялись и снова чокнулись.

Малахов тоже опрокинул в себя рюмку и потянулся за закуской. Сегодня на бабушкино-дедушкиных заветах был поставлен жирный крест. А Наташа вдруг огорошила его неожиданным вопросом:

– Вит, а что бы ты хотел получить в подарок?

Он чуть не поперхнулся ветчиной:

– Чего?

– Но ведь день рождения же! – она хлопнула светлыми ресницами. – А именинникам всегда дарят подарки.

Первый раз в жизни проститутка собиралась подарить ему подарок. Обычно они всегда норовили их получить…

Малахов даже растерялся.

– Я бы сказал – поцелуй, но боюсь, что Джо меня пристрелит из ревности, – отшутился он. – Он же у нас ковбой! Горячий техасский парень…

– Это точно! – расхохотался Коллуэй и обнял Наташу, прижимая ее к себе. Она прильнула к нему, потерлась веснушчатой щекой о жирное красное плечо, чуть слышно промурлыкала что-то.

Когда женщина покинула их, удалившись в парную, Джо произнес тоном, не терпящим возражений:

– Она поедет со мной.

Виталий пожал плечами:

– Можно прямо здесь. Вон, в кабинете. Все так делают.

– Нет, Вит, ты понимаешь меня недостаточно, – возмущенно замахал руками американец, словно Малахов сморозил чудовищную глупость. – Я не хочу просто трахнуть ее. Я бы сделал ее my girlfriend [11]! Подруга. Она такая замечательная. Настоящая русская баба, не подделка!

Малахов улыбнулся. Джозеф считал себя искусным ценителем русских баб. И говорил об этом, точно о сувенирах на Арбате.

– А она согласна?

– Да. Я ей понравился. Ты же видел, – он занервничал. – Ты думаешь, она меня это… разводит? Хочет меня заблудить?

– Ты имеешь в виду «ввести тебя в заблуждение»? Или вкладываешь в это слово какой-то другой смысл? – Виталию впервые за весь вечер стало легко и весело. В конце концов, что плохого в том, что Джо нашел себе подругу? Даже если и проститутку. Почему нет? Как хочется простоты в том, что просто. Все мы одиноки, и всем нужно понимание и тепло. А эти двое очень подходят друг другу…

– Конечно, ты ей понравился. Думаю, она не будет иметь ничего против.

Американец вновь засиял.

Наташа вернулась из парной и стояла на железной лесенке бассейна, пробуя голой ногой подсвеченную воду. Вокруг ее головы было обмотано в виде тюрбана махровое полотенце, закрученное каким-то немыслимым, совершенно недоступным мужскому сознанию способом. Так она казалась еще более милой.

Виталию вдруг подумалось, что Лане, его супруге, никогда в жизни не пришло бы в голову вот так обмотать волосы полотенцем, да еще при людях. Фены, укладки, лаки, муссы, гели…