Олег Рой - Обняться, чтобы уцелеть

Ему хотелось поселиться именно в центре, в гуще событий, в «муравейнике», чтобы даже ночью слышать гул мегаполиса, постоянно ощущать биение жизни. Об особняке на Рублевке он и слышать не хотел – не для того срывался с насиженных мест, чтобы поменять одну деревню на другую. Общество соседей мало интересовало Леонида, а свежего воздуха он по горло наелся в родных пенатах.

– Все чисто, можно входить! – доложил появившийся в дверном проеме телохранитель.

Голубев, а следом за ним и остальные охранники двинулись в квартиру. Замыкала шествие Олеся, снова вернувшаяся к роли гида.

Предполагаемое московское жилье встретило их прохладой и тишиной. Шаги звучали в пустом пространстве неестественно громко, а голоса отдавались эхом где-то под высокими лепными потолками.

– Квартира, как вы и хотели, сто сорок два метра. – Голос у Олеси был низкий и приятный. – Прихожая-холл, четыре комнаты, ванная и кухня…

Голубев с интересом осматривался. Если уж человек в пятьдесят семь лет решается начать новую жизнь, выбирать жилье следует особенно тщательно.

Квартира понравилась ему с первого взгляда. Просторная, уютная, несмотря на недавно сделанный современный ремонт, каким-то непостижимым образом сохраняла дух старины. Впрочем, к чести того, кто приводил это помещение в порядок, следовало отметить, что сделал он это осмотрительно, так как понимал, что новый хозяин переменит здесь все.

– Вот тут, направо, самая большая комната, тридцать восемь метров, она отлично подойдет для столовой… – вела экскурсию Олеся. – Здесь можно даже устраивать небольшие приемы, человек на двенадцать-пятнадцать.

Леонид усмехнулся про себя. Какие приемы, солнышко, какие гости? Бизнесмен Голубев в роли радушного хозяина – это абсурд, ему проще представить себя штурмующим горные вершины или опускающимся с аквалангом на дно моря, что было его давнишней мечтой. Общительностью он никогда не отличался. Смолоду был застенчив, стеснителен, особенно с девушками. Оттого и женился поздно. Более того, эта неловкость с противоположным полом отчасти сохранилась до сих пор. Он так и не научился нужным образом вести себя с женщинами, перед сдержанными робел, а настойчивых боялся как огня. Оттого и продолжал носить обручальное кольцо – на всякий случай, хотя после развода прошло уже восемнадцать лет. Жену он, как ему казалось, любил, но сохранить семью не сумел – никакая женщина, даже такая мудрая и терпеливая, как Валечка, не сможет смириться с тем, что муж совершенно не обращает на нее внимания, почти не разговаривает с ней, практически не бывает дома и двадцать четыре часа в сутки думает только о работе. Тогда-то ему казалось, что он делает все правильно и существует именно так, как и должен существовать… Но только спустя много лет, и то не сам, а с помощью друга Георгия, Леонид осознал, что долгие годы просто-напросто прятался в свое Дело, как устрица в раковину, отгораживаясь створками от остальной жизни. После развода его личная жизнь не сложилась. Была еще одна любовь, пожалуй, даже большая, но из нее не вышло ничего хорошего…

– Обратите внимание на колонны и лепнину на потолке – все старинное, только, разумеется, отреставрированное. – Тонкая ручка с дизайнерским маникюром взметнулась вверх. – Как и паркет, это мореный дуб, ему больше ста лет, но он в отличном состоянии.

«А девочка действительно очень мила… Может, предложить ей встретиться, потом, когда все эти квартирные хлопоты закончатся? А что? Я человек свободный, как Жорка выражается, холостой-незарегистрированный, имею право… Интересно, она согласится?»

– Теперь попрошу сюда. Это тихая комната, окна выходят в сад – посмотрите, какой приятный вид, летом тут все буквально утопает в зелени, и шума почти не слышно… На ваше усмотрение тут можно будет сделать кабинет, гостиную или библиотеку.

– Камин работает? – поинтересовался Голубев, легонько постучав заостренным носком туфли по ажурной решетке.

– Да, мы недавно проверяли. Вот даже кочерга осталась. – Олеся изящно склонилась над очагом и зачем-то поворошила остатки пепла. Короткая кожаная курточка слегка задралась, и Леонид невольно задержал взгляд на ее бедрах, обтянутых черными брючками. Ему очень понравилось, что пояс брюк доходил у девушки до самой талии – современную моду на штаны с коротким и широким верхом, которые при малейшем движении чуть ли не полностью открывали ягодицы и трусы-стринги, Голубев не выносил.