Банана Ёсимото - Озеро

"Это же Накадзима. Любимый", — непроизвольно думаю я. Его сутулость, его длинные пальцы... Я люблю это все. И этому нет объяснения.

Когда он приближается, я внимательно рассматриваю его и замечаю, что он как-то похудел, выглядит болезненным и немного шатается. Наверняка ничего не ест и учится без передышки. Словно пытается уйти от преследования. Неожиданно Накадзима останавливается и смотрит вверх.

Возможно, я прозрачная и он даже не встречается со мной глазами.

Накадзима устало опускается на землю к опирается спиной о дерево. На улице ни души, и только снег плавно кружится в воздухе. Накадзима смотрит на снег. Смотрит ясными красивыми глазами. Это лицо человека, который наблюдает что-то приятное.

Потом Накадзима раскрывает сумку, битком набитую книгами, и медленно достает что-то неуверенным движением. Это та самая мотиами. Накадзима зажимает ее под мышкой, словно градусник, и закрывает глаза.

"Нет! Нельзя! Если ты уснешь в этом месте, ты умрешь!" — кричу я.

Я очнулась от собственного крика. Тии-сан смотрела на меня, продолжая держать мою руку.

Тут Мино-кун снова заговорил ее голосом:

— Сейчас ты видела картину прошлого и будущего Нобу. То, что с ним было, и то, что может случиться.

— Этого нельзя допустить, — сказала я, неожиданно разрыдавшись.

Я была взволнована как в тот раз, когда видела маму во сне.

— Это не до конца реальное событие, а только символ, но, разумеется, символ того, что может произойти в действительности, — равнодушно произнес Мино-кун, будучи всего лишь переводчиком.

Однако я смогла уловить тень скрытой печали в его глазах.

— Поняла. Я все поняла, — сказала я.

Тии-сан снова закрыла глаза и погрузилась в сон.

— Без сомнения, в Париже много хорошего. Возможно, там живется даже легче, чем здесь, — сказал Мино-кун, возвратившись в себя.

Так я поняла, что сеанс окончен.

— Сколько я вам должна? — спросила л.

— Пожалуйста, десять тысяч иен, — ответил Мино-кун.

— Так дешево?!

Я ожидала услышать слова о гораздо более крупной сумме за все, что здесь произошло, и была несколько обескуражена.

— Я ни от кого не беру больше, — пояснил Мино-кун.

Я внимательно посмотрела на Тии, снова лежащую с закрытыми глазами, собираясь поблагодарить ее, и заметила в изголовье кровати рамку с фотографией их мамы. Прежде я совершенно не обращала на нее внимания.

Немного перекошенное лицо, как две капли воды похожее на них обоих, позволило мне догадаться, что это их мать. Глаза на фото, помещенном в рамку из чисто белого дерева, смотрели точно в мою сторону.

И тут мне показалось, что я знаю эту женщину. Я видела ее по телевизору.

— Ах, Мино-кун! Я ничего не знала...

Думаю, Мино-кун понял все, что я хотела сказать.

Он только кивнул.

Я решила ничего больше не говорить.

— Пожалуй, мне пора...

Я встала. Напоследок я крепко сжала руку Тии, а она в ответ крепко сжала мою.

После я вышла из комнаты. — Удачи, — послышался слабый высокий голосок, похожий на щебет пташки.

Я обернулась, но Тии-сан по-прежнему спала.

— Давненько я не слышал голоса Тии, — сказал Мино-кун. — Раз она может говорить, могла бы и не использовать меня,

— Наверное, она думает о том, что брату тоже нужна работа, — предположила я. — К тому же на говорение тратится много энергии.

— Ну, значит, в моем существовании есть смысл, — улыбнулся Мино-кун.

— Не то слово! Для всех нас ваша жизнь очень дорога, — сказала я, искренне думая так.

Мино-кун молчал.

Это молчание было в точности таким же, как у Накадзимы, и у меня сдавило грудь. Молчание человека, который считает себя ненужным этому миру.

Выпив еще одну чашку чая, я вышла из дома. Мино-кун принес пустую пластиковую бутылку. Он сказал, что будет здорово, если я захвачу с собой немного воды из источника в качестве сувенира.

Озеро сегодня было покрыто рябью. Все потому, что был небольшой ветерок. В лодках никого не было, и они, одиноко привязанные, слегка покачивались в такт ряби.

Для меня все было как в тумане, словно я попала в сказочный мир.

Ветви деревьев, раскинувшиеся над поверхностью озера, тоже немного покачивались. Я заметила, что все это были многочисленные деревья сакуры. Должно быть, в период ее цветения это озеро окаймляется волшебной розовой дымкой.

— Когда цветет сакура, здесь, наверное, безумно красиво, — предположила я.

— Да, в здешних местах это самое прекрасное событие в году, — сказал Мино-кун.

Эти слова прозвучали не настолько дружески, чтобы быть истолкованными как "Непременно приезжай посмотреть на это". Однако мне казалось, что это уже было давно сказано.