Ольга Лукас - Рассказы к Новому году и Рождеству [антология]

Алиса проснулась от знакомого кисло-сладкого сочного запаха. Заворочалась в постели: неужели она так разоспалась, что теперь даже запахи во сне чувствует? А нет, пахло оттуда — из реальности.

Она приоткрыла правый глаз и лениво оглядела комнату. Перед ней, восседая на высоком стуле, уперев ноги в перекладину между ножками, сидел и гордо ел мандарин Сережка. Он то и дело совал свернутую спиралью кожуру Сэрке, тот нюхал, фыркал и пятился, сощурив в отвращении глаза. А потом опять подходил — уж очень аппетитно все это выглядело.

— А мне? — тут же подскочила Алиска.

Из-за набитого рта Сережа так и не смог сказать ничего вразумительного. Промямлил что-то и махнул рукой. Но Алиса все поняла: там, в кухне. Она на бегу натянула домашнее платье, выскочила в зал и так и замерла! Прямо за диваном стояла ее елка — ее! Потертая, с поломанными лапами, но зеленая, колючая, с терпким смолистым запахом, с легким поклоном макушки-головы, и самое главное — умытая, чистая и без удушливой грязно-серой веревки. А возле елки стоял дядя Гена — он переоделся в джинсы и светло-серую кофту и сразу стал и выше, и красивее, и даже каким-то родным сразу стал. Ловко подцеплял поломанные ветки, накручивал зеленой ниткой с катушки и привязывал к стволу, чтобы торчали как новенькие.

Бабушка, охая и фыркая — обременили лишними делами, — ковырялась в коробке с игрушками и сухими руками вытягивала запутавшиеся дождики. А с закрытой кухни — подумать только! — тянуло мясом. И все эти запахи: мандаринов, хвои, фирменной бабушкиной стряпни и теплой «надышанной» комнаты — переплелись и закружили Алиску куда-то в совершенно другой мир.

— Ну, конечно, отметили б! — заворчала бабуся, когда Алиса невразумительно залепетала, едва борясь со слезами обиды и радости. — Без елки думали отметить. Я ж бы ее не потащила. Но без курицы жареной я б вас не оставила. И пюрешечку сейчас сделаем…

— И бутерброды с икрой! — обрадовалась Алиса.

— Ишь удумала! Денег нет, а ей икры захотелось. Без икры будем.

— Да я сейчас, сейчас!

Алиса побежала дальше, в кухню, проскользнула, дверь за собой закрыла — чтобы Сэрка не мешался — и принялась за дело.

Намазывать масло она умела — точно знала, сколько надо подождать, чтобы оно подтаяло — не крошилось, но и не растекалось водой. И сколько брать на один ломоть хлеба и как намазывать, чтобы вышло вкусно. А вот с икрой пришлось помучиться — сначала мало, потом много, да еще и Сэрка просочился через щель и начал тереться о голени теплой головой. Зато, когда Алиса вынесла все это великолепие на большой праздничной тарелке с синим ободком, когда все увидели бутерброды, на которых, как шарики на елке, блестели кругляши икры, все старания окупились сполна. Сережка так и замер с мандарином во рту. Да и все замерли, только Сэрка выписывал восьмерки и драл горло, требуя угостить.

А потом весь этот круговорот запахов, звуков и голосов закружил Алиску. Вон еще ту лапу привяжите, мам, курицу проверь, хоспади, в могилу бабушку загоните, ну что ты свои мандарины ешь и ешь, иди вон дяде Гене помоги звезду крепить. Ну что делать? Разбили так разбили. У тебя же клей от моделей остался — склеите как-нибудь.

И урчание Сэрки, и звон бьющихся друг от друга игрушек, шорох мишуры, хруст бабушкиных суставов, мамино тихое покашливание и даже «Джингл Бэлс» — который писклявым голосом затянул Сережка, — все это закружило, как ураган Дороти из мультика, и выбросило уже в ночь к бою курантов, к столу с белой скатертью, к прожаренной до коричневого цвета курице, к вазе с мандаринами, которые Сережа хватал зубами, потому что «ну что за ребенок, хоспади, все руки клеем заляпал», и, конечно же, к бутербродам с икрой на широкой тарелке.

— Ну спасибо за приглашение! — поднял бокал дядя Гена. — За хозяек, за хозяев, — он подмигнул Сереже, — и за Алиску, которая так захотела Нового года, что получила.

— Только снега нет, — пробормотала она, уставившись в стакан с яблочным соком.

— Ну это дело поправимое, — дядя Гена хитро улыбнулся и глянул на часы, — выходите на балкон минут через десять, а я пока Деду Морозу позвоню. А то, погляди на него, работает раз в год, и то халявит.

Мама укуталась одеялами, бабушка надела любимую «выходную» шаль. Сережу и Алиску заставили вырядиться в пуховики — так они и стояли на балконе, как два огромных новогодних шара. Даже Сэрка уселся на подоконник, распушился и тоже стал напоминать шар.

И вдруг откуда-то сверху полетела мокрая крошка, такая же, как и прошлой ночью у Алиски, а вместе с ней белые, кружащие звездочки — самый настоящий снег! Алиса посмотрела по сторонам — снег был только у них! Дед Мороз и правда расстарался. Нет, поняла она вдруг, задрав голову: не Дед Мороз, а дядя Гена. Да и какая разница? Если чудо случилось, неважно ведь, кто его делает!