Пол Бейти - Продажная тварь

— Карисма, вызывай полицию.

Не два, а все шесть куплетов «We shall overcome» знают только студенты-хиппи, негритянские певцы джубили, болельщики «Чикаго Кабс» [223] «Чикаго Кабс» — профессиональный бейсбольный клуб, выступающий в Центральном дивизионе Национальной лиги бейсбола. и прочие разномастные идеалисты, поэтому, когда на третьем куплете хор начал сбиваться, Фой вытащил пушку и помахал ей, словно это была его козырная карта сорок пятого калибра. Призывая свой хор продолжать петь подзабытые фрагменты, хотя все стояли к нему спиной, и несясь мимо меня и Хомини к школьному входу, закрытому Карисмой.

В Диккенсе уж если собралась толпа, то ее не разгонишь. Как и местная пресса, привыкшая к бандитским разборкам и бесконечному потоку чокнутых убийц. Поэтому когда Фой запустил две пули в зад собственного «Мерседеса», криво припаркованного на Розенкранц, толпа если и расступилась, то только для того, чтобы образовать аварийный выход, по которому дети могли без риска для жизни забраться в автобус и вжаться в сиденья. Десегрегация — болезненный процесс для обеих сторон, и когда Фой произвел еще два выстрела в движение за гражданские права, он значительно его замедлил, поскольку у «Автобуса Свободы» спустило две шины.

Еще один выстрел пришелся по эмблеме «Мерседес-Бенц». Багажник медленно и величественно открылся, как могут только багажники «Мерседесов». Фой вытащил оттуда ведро с побелкой. И прежде чем я или кто-то еще смог до него добраться, стал отгонять толпу пушкой и фальшивым пением. При этом он опять заменил слова: персонализировал песню, исполняя вместо «мы» — «я». Как обычно говорят на песенных телеконкурсах, «Вы сделали эту песню своей собственной».

Щелчок открытой банки с краской всегда очень радует. Закономерно довольный собой и своими ключами от машины, Фой, не переставая петь во все горло, встал на ноги, повернулся спиной к улице и наставил пистолет мне в грудь. Я вспомнил слова отца: «Я миллион раз такое видел. У образованного ниггера сносит резьбу, потому что пазл сложился». Вся чернота, съедавшая их изнутри, вдруг улетучивается, как грязь на стекле во время дождя. Остается только прозрачность души человека, и человека видно насквозь. Наконец обнаружена ложь в резюме. Найдена причина, по которой он никак не допишет отчет: и это не дотошность, а дислексия. Оправдались подозрения, что вечный флакон ополаскивателя для рта на столе у черного сотрудника, который сидит рядом с туалетом, вовсе не «устраняет неприятные запахи, обеспечивая защиту от бактерий, которые могут вызвать воспаление десен», а мятный шнапс. Жидкость, предназначенная для уничтожения кошмаров и поддерживающая ложное чувство безопасности, будто листериновая улыбка, убивает их нежно. «Я видел миллион раз, как это с ними происходит, — говорил отец. — У ниггеров с Восточного побережья по крайней мере есть „Виноградник“ [224] «Виноградник» (Vineyard) — некоммерческий внебродвейский театр, располагающийся в Нью-Йорке. и Саг-Харбор [225] Саг-Харбор (Sag Harbor) — небольшое поселение, насчитывающее жителей чуть больше 2 тыс. человек. Традиционно — писательская колония. В колониальный период — один из ведущих центров китобойного промысла в Северной Америке. . А у нас что? Лас-Вегас да чертов „Полло Локо“» [226] Сеть ресторанов. . Лично я люблю «Полло Локо». Я не мог сказать с уверенностью, что Фой опасен для меня или для других, но решил: если выберусь из этой переделки живым, первым делом пойду в «Полло Локо» на пересечении Вермонт и 58-й улицы. Закажу себе жареного цыпленка с поджаренной кукурузой и картофельным пюре и какой-нибудь красный фруктовый пунш, вкус которого напоминает мне праздник по случаю моего восьмилетия.

Сирены выли на полпути. Даже когда в округ хлынули налоги от переоцененной недвижимости, Диккенс не получил от государства свою долю. А теперь, при сокращении финансирования и взятках, время ответа на запрос вобще составляло вечность, и вызов принимали операционисты, находившиеся на посту еще со времен Холокоста, геноцида в Руанде, бойни на ручье Вундед-Ни и гибели Помпеи. Фой отвел от меня пистолет, приставил дуло к своему уху, а другой рукой опрокинул ведро полузасохшей краски себе на голову. Краска тягуче расползлась по левой половине тела: его левый глаз, левая ноздря, левый рукав, левая штанина и целиком часы «Патек Филипп» стали совершенно белыми. Фой, конечно, был никакое не Древо познания, скорее Куст мнения, но в любом случае я понимал, что, на публику или нет, он умирает изнутри. Я посмотрел на его корни. По бороде Фоя стекал молочно-белый водопад и капал с подбородка на коричневый ботинок. В этот раз было очевидно, что с обувью все кончено, потому что преуспевающий черный вроде Фоя любит ботинки больше, чем Создателя, родину или крутобедрую женушку.