Пол Бейти - Продажная тварь

— Вот это сиськи! — воскликнул отец так громко, что его, наверное, услышала вся белая округа. Вообще-то грудь у нее была не очень, но если смотреть через этот переносной аналог космического телескопа «Хаббл», второй размер вполне мог превратиться в дирижабль «Гинденбург» или аэростат «С Новым годом».

— Давай, парень!

— Что?

— Иди и свисти белой женщине.

И отец вытолкал меня из машины. Поднимая слепящие клубы красной пыли, я перешел двухполосное шоссе, покрытое такой толстой и твердой, как камень, глиняной коркой, что было непонятно, заасфальтировано ли оно. Я покорно встал перед белой леди и засвистел. Вернее, попытался. Мой отец не знал, что я не умею свистеть. Свист — одна из немногих наук, которым учат в государственной школе. Но я учился на дому, и все перемены проходили на крошечной хлопковой плантации на заднем дворе, где я должен был пересказывать по памяти всех конгрессменов времен Реконструкции: Бланше Брюс, Хирам Родс, Джон Рой Линч, Иосия Ти Уоллс… Казалось бы, это так просто, но я не знал, как складывать губы и выдыхать. Если на то пошло, я не умел показывать вулканский салют [147] Вулканский салют — приветственный жест из сериала «Стартрек». , прорыгивать алфавит или показывать средний палец, не складывая пальцы другой руки в неоскорбительные жесты. Свисту также мало способствовал и тот факт, что мой рот был набит этими чертовыми крекерами: в результате я неритмично оплевывал полупережеванными крошками ее прелестный розовый фартук.

— Что творит этот полоумный придурок? — спросила друг друга белая троица, вытаращив на меня глаза, не забывая при этом отхаркивать курево.

Самый молчаливый из них наконец встал на ноги, поправил футболку с надписью «Долой ниггеров с гонок NASCAR» [148] Нэскар (NASCAR — National Association For Stock Car Auto Racing) — Национальная ассоциация гонок серийных автомобилей. , вытащил изо рта зубочистку и сказал:

— Так это ж «Болеро»! Негритенок насвистывает «Болеро».

Я возбужденно подпрыгнул и пожал ему руку. Конечно же, он был прав, я пытался воспроизвести шедевр Равеля. Может, я и не умел свистеть, но я всегда мог передать мелодию.

— «Болеро»? Ах ты паскудыш!

Это уже был папаша. Он выскочил из машины и направился в мою сторону с такой скоростью, что облако пыли вокруг него подняло собственное облако пыли. Он был зол: я не только не знал, как свистеть, но и не знал, что свистеть.

— Нужно свистеть как бабник. Вот так…

Продолжая нагло пялиться на девушку, отец издал такой оглушительно призывный свист, такой развратный, что у девушки завернулась красная ленточка в светлых волосах и поджались пальцы на ногах с аккуратным красным педикюром. Следующее слово было за ней. Отец стоял возле нее, весь такой черный и похотливый, а она не только нагло пялилась на него, но еще и нахально хватала его член через штаны и массировала ему промежность, словно изо всех сил месила тесто для пиццы.

Папа что-то быстро шепнул ей на ухо, сунул мне пять долларов, пообещав скоро вернуться, и они вдвоем сели в машину и рванули прочь по проселочной дороге. Бросив меня на суд Линча за свои преступления.

— Остался ли хоть один черный кобель, отсюда и до Натчеза, с кем бы не трахнулась Ребекка?

— По крайней мере она знает, чего хочет. Твоя тупая белая задница до сих пор не поймет, нравятся ей мужики или нет.

— Я бисексуал. Мне все нравятся.

— Щасс. Так не бывает. Или так, или эдак. Мужик запал на Дейла Эрнхардта, ну-ну [149] Дейл Эрнхардт-старший. Погиб 18 февраля 2001 года на последнем круге гонки Daytona 500, столкнувшись с автомобилем Кена Шрайдера. .

Пока старые товарищи обсуждали всевозможные проявления сексуальности, я, спасибо, что живой, зашел в магазин купить газировки. Но там предлагали только один бренд и один размер: кока-колу в маленьких бутылках. Я отвинтил крышку и стал наблюдать, как танцуют и переливаются на солнце образовавшиеся шипящие струи углекислоты. Я не смогу описать вкус кока-колы, зато когда этот эликсир с пузырьками полился в мою гортань, мне вдруг стало спокойно на душе и я понял старую присказку, смысл которой прежде не понимал.

Сидят на автобусной остановке реднек Бубба, ниггер и мексиканец. И вдруг — БАМ! — из облака дыма возникает джинн. Поправил он свой тюрбан на голове и рубиновые перстни на пальцах и говорит: «У каждого из вас есть одно желание. Загадывайте». Ну, ниггер говорит: «Хочу, чтобы все мои черные братья и сестры оказались в Африке и чтобы земля питала нас и все африканцы смогли процветать». Джин взмахнул руками и — БАМ! — все негры исчезли из Америки и оказались в Африке. Тогда мексиканец говорит: «Ого, здорово! Хочу, чтобы все мексиканцы отправились в Мексику и чтобы мы жили хорошо, у нас было много работы и текила текла рекой». БАМ — и все мексиканцы исчезли из Америки. Тут джинн поворачивается к реднеку Буббе и спрашивает: «А ты чего желаешь, белый господин? Твое слово для меня закон». Бубба смотрит на джинна и спрашивает: «Так говоришь, теперь все мексиканцы в Мексике, а ниггеры в Африке?» — «Да, господин». — «Ну, что-то сегодня жарко. Я, пожалуй, хочу колы».