Игорь Зотов - Аут. Роман воспитания

Судьба, ничего не поделать, штука посильнее богов.

Так упала ночь.

Экипажные пели «катюшу», падали в бассейн, клялись мне в любви и дружбе. Кое-как отделался от них, поднялся в номер. Жинито спал в той же позе, в какой я его оставил. Я сел рядом, стал смотреть на него. Неожиданно через какое-то время, может, минут через десять, а может, и через полчаса, застал себя за тем, что собираю вещи. То есть я как бы выключился из реальности и делал это на автомате. Стало быть, действительно нужно уезжать.

На всякий случай я оставил рядом с Жинито все деньги, которые выменял у летчиков, сложил сумку и вышел.

Выглянул во двор – летчиков не было. Портье в лобби поинтересовался, не уезжаю ли я. Этот вопрос меня насторожил. Я ответил, что вернусь, но поздно, за полночь.

И тут я опять вспомнил о бумагах, о том, что недурно бы их наконец забрать. Но когда я уже спустился с крыльца и подошел к машине, сзади меня окликнули:

– Джо-ордж…

По голосу я узнал рыхлого – Забелина. Пьяного, игривого.

– О, вы на машине! Подвезете?

– Далеко?

– На пляж. Знаете ресторан? А то махнем вместе, девочки, уе-мое… – прибавил он по-русски.

– Что?

– Я говорю – девочки, Джордж.

То ли этот ресторан был единственным, то ли это совпадение, то ли рыхлый поставлен за мной следить… Хотя последнее вряд ли. Или он очень талантливо прикидывается? Непонятно.

Он показывал дорогу. И все время болтал, мешая английские слова с русским матом, на что я прилежно всякий раз реагировал:

– What [27]?

После пятого или шестого моего «what?» рыхлый и вовсе охамел:

– Вот, вот!.. Да хрен тебе в рот, мудила датская! – он со мной не церемонился.

Мне это надоело, но я терпел.

Дорога к ресторану оказалась несложной – по прямой через спящий город мы выехали на набережную с высокими кокосовыми пальмами, проехали мимо темного Clube Naval, за ним океан немного отступил, уступив место пальмовой роще, за которой угадывался пляж. Слева же начались туземные деревушки, с обочины высвечивались в свете фар белки негритянских глаз, самих фигур видно не было. Минут пять езды – и океан снова подступил справа, а дорога уже влилась в широкую площадь, которую венчало большое одноэтажное здание в стиле шале с верандой – ресторан Beira Mar.

Не сказать, чтобы он был очень ярко освещен, но народу было много, машин на площади не менее полусотни.

– Приехали, сеньор летчик?

– Приехали, приехали. Спасибо. А вы идете? Очень недурные жареные креветки, да и пиво лучшее в городе. Рекомендую. А девочки… Такие чернушечки, такие мулаточки!.. – рыхлый причмокнул. – Сходите, не пожалеете.

Он хлопнул меня по плечу и вышел. Я оставался сидеть, сердце билось не по-шпионски.

Слева под россыпью звезд темнеет громада океана, справа ресторан, за ним – буш. Подъезжают машины, из них выходят парочки: мужчины в основном белые, спутницы – черные. Какая-то в этом есть расовая несправедливость, – думалось мне. Вот и я, белый мужчина, жду черную женщину, которая в свою очередь приедет с белым мужчиной.

Я опять вспомнил, что так и не съездил за бумагами. Что было совсем уж странно. Придется идти завтра, а буду ли я здесь завтра? И вообще, буду ли я завтра? Подумав о завтра, я вдруг ощутил то, что, как ни странно, не ощущал никогда в жизни – свободу. Даже три года назад, когда я добился соизволения советских властей на выезд, когда я шел по улице Горького хмурым декабрьским утром с готовыми документами в кармане модного тогда в Союзе приталенного пальто, я не ощущал ничего подобного.

И в Риме, когда я впервые в жизни очутился в «свободном мире». Я вышел тогда из здания вокзала, куда меня привезла электричка из аэропорта, на площадь, и взгляд мой тут же уперся в какие-то древние руины. Я попытался вызвать в себе это чувство свободы, и не смог. Сновали кругом суетливые итальянцы, гудели машины, никому не было до меня ни малейшего дела, и я даже чуть не заплакал: мне захотелось обратно – и даже не в Москву, а в пыльный Ростов, на нашу неуютную улицу, в наш неуютный дом – к маме.

А теперь, три года спустя, когда я уже вкусил всех благ свободы, когда пожил в самой цитадели свободы, осеняемой чудовищной бетонной дланью, я наконец ощутил это странное, безвоздушное – будто воздуха действительно не хватает – чувство. На темной площади, рядом с океаном, за которым уже только Южный полюс и Южный Крест.

В пяти метрах от меня остановилась машина – маленькая, открытая. И из нее, не открывая дверцы, просто шагнув через бортик, выскочил – я узнал его сразу – голубоглазый полубог Жозе Арналду, с другой стороны – богиня Мария.