Игорь Зотов - Аут. Роман воспитания

– А взрывчатка не подмокнет? – его первые слова, когда он забирается на переднее сиденье.

– Нет, она в полиэтилене, можно хоть на дно океана опустить – сработает как надо! – Харон Харонович с нескрываемым удовольствием рассматривает мокрого, грязного с головы до ног подельника. – Ну-с, мыться-сушиться, молодой человек!

Они возвращаются на дачу.

Никакого волнения Алексей накануне операции не испытывал, даже легкое ликование в душе. Харон Харонович, как заботливый отец, ухаживал за ним полдня, постирал и вычистил одежду – смены у юноши не было, приготовил обед – гречневую кашу с молоком – и сам поел с удовольствием. А потом стал прощаться:

– Завтра в половине седьмого я как штык, ха-ха! Да и ты наточи штыки и не проспи, главное, не проспать такое дело. Любезный граф, нас ждут великие дела! Мы с тобой еще и поезда под откос пускать будем, и до самого Кремля доберемся! Мы с тобой, граф, очистим Россию-матушку от скверны… Извини, но девок сегодня не будет – тебе форму нужно держать.

И уехал.

В шесть утра следующего дня Алексей уже сидел на крыльце – восток едва заметно светлел, день обещал быть ясным.

Харон Харонович подъехал, вышел из машины и первым делом протянул Алексею перчатки:

– Это чтобы ты не забыл, – сказал и только потом поздоровался: – Доброе утро! Сверим часы, как говорится. Ок, все хорошо.

В засаде Алексей был за полчаса до назначенного времени. Сидел на корточках – обильная роса покрывала жухлую траву, он боялся вымокнуть. Холодно.

Начал посматривать на часы, проводки от взрывателя положил перед собой на бугорок. Семь двадцать, семь двадцать три, семь двадцать восемь… Машин на шоссе было уже довольно много. Семь тридцать одна, семь тридцать пять… Алексей напряженно вглядывался туда, откуда должен появиться враг. Семь сорок.

Он вздрогнул: сверху несутся две машины – низкая и высокая, – обе с синими мигалками. Он завороженно смотрел на то, как они приближаются к месту, где заложена взрывчатка, на мгновение забыв совместить ствол сосны с дорогой, как учил Харон Харонович. Когда вспомнил – первая машина уже была в сантиметре от метки. Алексей схватил провода, соединил и…

Роскошное зрелище – грязь, камни, вспышка, громкий хлопок, струя огня снизу!

Передний автомобиль подскакивает, точно берет препятствие, потом кренится вбок, переворачивается и летит в кювет. Дым, скрежет, восторг!.. Машина сопровождения – носом пашет кювет с другой, ближней к Алексею, стороны дороги. Обе машины горят. Из высокой вываливается объятый пламенем человек – падает в канаву, в ту самую, в которой вчера сидел юный бомбист.

Алексей катится по склону холма, встает, отряхивается, оборачивается: на шоссе оживление – машин десять с обеих сторон стоят у обочин. Алексей бежит через лес, по тропинке – теперь спасаться!

Никто ничего.

Идет нарочито медленно, так ему кажется, хотя со стороны видно, что он нервно семенит. Сначала, пока он еще не дошел до фабричного забора, ему встретилась баба с авоськами, прошла своей дорогой не оглядываясь. А потом из подзаборных кустов вылез нетрезвый бомж – щуплый, в драной ушанке.

– Паря, паря… – прохрипел, заступая бомбисту дорогу.

Алексей остановился, от бомжа кисло пахло, до тошноты. Алексей хотел было его обойти, но тот вцепился в рукав грязными пальцами:

– Паря, выручай, паря… Вот и я тебя выручу… – хрипел он, мутными глазками разглядывая юношу.

– Что, что?! – вскинулся Алексей. – Пусти меня!

Он вдруг испугался – ему бежать, автобус уйдет, а тут этот.

– Выручай, паря. Пятьдесят рублев, хе-хе-хе!

«Да чего он хочет?! – пробилось в голове Алексея. – Почему?!». Он с силой скинул с себя руку бомжа, тот мигом вцепился другой. Они походили на двух танцоров, исполняющих странный любовный танец. Наконец Алексею удалось отцепить обе руки бомжа, и он толкнул того назад, в кусты.

– Убивают! – заголосил бомж, на деле хрипло и негромко, почти насмешливо, но Алексею показалось, что на всю округу.

Он толкнул бомжа еще – изо всех сил, тот не устоял, попятился и упал в кусты.

– Убиваю-ю-ют!.. О-о-ох! Убива-а-ю-ют… – донеслось оттуда совсем тихо, уже со всхлипами.

Алексей огляделся – никого ни сзади, ни спереди. Схватил обломок белого тяжелого кирпича, подгадавшего возле тропинки, и изо всех сил ударил бомжа по голове. Всхлипы стихли. Отскочил, стараясь не глядеть на жертву, повертел головой – никого. Подскочил еще, еще ударил и бросился со всех ног дальше.