Дора Карельштейн - Дурочка

Много ещё будет подобных встреч!

Каждая что-то уносила, добавляя чёрной краски, но иллюзии оставались.

Большинство женщин хочет добра и радости себе и окружающим, делают всё для этого, но ничего не получается.

Почему? В чём ошибка?

Из Новосибирских воспоминаний ещё несколько.

Все они из той же области: женщина-мужчина, мужчина – женщина.

Никто, ни один молодой человек или мужчина мной не интересовались, никто не предлагал мне свою дружбу или внимание.

Мечтая о любви, (совсем не платонической…) я должна была, (укрощая себя) отбиваться от секса.

На квартире за городом, где я жила, жил ещё один парень.

Однажды ночью он присел ко мне на мою железную коечку, бормотал что-то несвязное, пытаясь меня потеснить.

Он дрожал и был противен.

Убедившись, что я могу закричать, он, раздосадованный, ушёл, шёпотом ругаясь.

Маленькие, противные эпизоды, которые почему-то застревают в памяти.

Вероятно из-за отсутствия встреч с большими, значительными людьми.

День рождения у соседей. Муж соседки (один инженер, к тому же еврей, на всю окраину) вместо того, чтобы хлестать самогонку и истошно, как все вокруг, орать русские народные песни, целый вечер разговаривал и танцевал со мной.

И, хотя компания опустошила не один кувшин горючего, и, казалось, «лыка не вязала», тем не менее, на следующий день, насплетничавшись вволю, решили не наблюдать за развитием возможного романа, а пресечь его до того как!

Решительные и бескомпромиссные сибиряки предложили мне освободить угол, нисколько не заботясь обо мне и не беря в расчёт, что не я ухаживала за соседом, а он за мной.

Как всегда, за всё в ответе эти «бедные» женщины..

Сняла новую "квартиру ”, но прожила там недолго, подоспело освобождение и я уехала, а на квартире остались жить, приехавшие позже ко мне мама и Броня.

Мама рассказывала, что хозяин этой квартиры, когда напивался, то кричал, что любил меня.

Слава Богу, меня уже там не было, иначе опять бы выгнали, оберегая и боясь потерять, пардон, козла – алкоголика.

И заключительные Новосибирские воспоминания.

Ко мне приезжала в гости Люся Курносова, и мы вместе поехали во время каникул домой.

В том же доме колхозника, куда я впервые приехала, мы нашли грузовик, который ехал в Пихтовку.

Водителями были два молодых парня.

Предприятие с самого начала было опасным. Рискованно двум девушкам ехать через тайгу с двумя чужими мужчинами.

Но выбора не было, а мы по наивности считали, что все люди хорошие.

»Хорошие люди» нам позже признались, что они не были такими хорошими и с самого начала имели совершенно конкретные планы.

Но мне «повезло».

Ехали мы в кузове, где с обеих сторон к бортам были прибиты планочки, на которые вместо скамеек укладывались доски.

Другой опоры, кроме планок, эти «скамейки» не имели.

Дорога состояла из ухаб и ям.

Машину высоко подбрасывало на ухабах, чтобы потом не очень плавно грохнуть в яму.

На одной из особо выдающихся ухабин машину так грохнуло, что доска-скамейка, на которой я сидела, сорвалась.

Из-за негнущегося бедра, нога была подогнута под скамейку.

Рухнувшая скамейка, всей своей и моей тяжестью придавила левую, больную ногу.

Подняться сама я уже не могла. Нога мгновенно посинела и распухла.

Я покрылась холодным потом. От боли, до крови прикусила нижнюю губу, которой всегда от меня достаётся при самых сильных ощущениях удовольствия или боли, но сознания я не потеряла.

Эта беда случилась на середине пути между Новосибирском и Пихтовкой, в тайге, где между населёнными пунктами расстояние измеряется многими десятками километров.

Поневоле этим парням пришлось быть хорошими людьми.

Они по очереди носили меня на руках в лес по моим надобностям.

Чтобы не упасть, я доверчиво обнимала их за шею, а им ничего не оставалось, как быть рыцарями.

К ночи мы добрались до какой-то хаты-трактира.

Было тревожно. Я всю ночь не спала от боли и страха.

Хозяин и его два сына были огромные хмурые, молчаливые сибиряки.

Все пятеро мужчин сидели за столом, пили самогон и о чём-то тихо переговаривались.

А мы две дурные одинокие овечки лежали на полу и ждали, что с минуты на минуту нас изнасилуют, убьют и закопают в тайге.

И никто бы никогда нас не нашёл.

Но ничего трагического не произошло. Мужики улеглись на полу в один ряд с нами, и тут же намертво заснули.

Наверное, всё-таки моя несчастная левая конечность спасла нашу с Люсей бесценную девственность, а двух наших шофёров обратила в хороших людей, избавив их от роли злодеев – насильников, которую они собирались сыграть, отправляясь в путь в обществе двух наивных и доверчивых подруг.