Доминик Менар - Небо лошадей

На следующий день ты снова был возле школы, бросая собаке мячик, босиком, несмотря на холод. Спрятавшись в крытой галерее, я ждала несколько часов, пока все уйдут. Наконец и мне пришлось уйти, когда смотритель сказал, что собирается закрыть все двери. Я думала, что ты не выдержал и ушел, но, как только я вышла за ограду, ты внезапно появился — ты ждал меня в подъезде дома, улыбаясь, побежал мне навстречу и бросился в мои объятья.

Тем вечером я подождала, пока ты заснешь, и тихонько вышла из комнаты. Я нашла маму на ступеньках крыльца, она накинула пальто на плечи и сидела со стаканом в руке; увидев меня, она удивилась и поспешно спрятала стакан в тень, как будто я не знала, что она там делала. Правда заключалась в том, что она стала пить все больше и больше, теперь почти ежедневно, она возвращалась поздно вечером и неуверенным шагом прокрадывалась внутрь, распространяя вокруг себя запах холода и табачного дыма.

Не решаясь взглянуть на нее, я спросила, не может ли она как-то помешать тебе ходить в школу, брать тебя с собой на работу, как раньше. Она долго и пристально смотрела на меня с задумчивым видом, и я подумала, что она хочет упрекнуть меня в том, что я недостаточно добра к тебе и не справляюсь с ролью старшей сестры, но, к моему удивлению, она неожиданно протянула руки, прижала меня к себе и усадила к себе на колени. Она мягко отвела мои волосы и поцеловала в щеку. Она сказала, что все понимает, на моем месте она бы тоже больше не хотела, чтобы братик приходил встречать ее у школы, понимает, что он, наверное, мешает мне завести друзей и что мне не в чем себя упрекать. Да, теперь она будет уводить его с собой и давать ему чистить серебро, как раньше, а если он будет дома, то во время, когда он обычно уходит, она будет чем-то занимать его, чтобы он не думал идти встречать меня, и купит ему новые игрушки, если будет нужно. Я ощущала запах спиртного в ее дыхании, она продолжала гладить меня по волосам, я чувствовала, как вздымается ее грудь, мягко укачивая меня в ритме неровного дыхания. Мне казалось, что она хочет еще что-то сказать мне, но не решается, наконец она тихо прошептала:

— Ты знаешь, я думаю, не будет ли лучше отправить его куда-нибудь в дом, где будет много таких же мальчиков, как он, здесь, ты же видишь, у него нет ни одного друга. Но, конечно, не на все время, он будет возвращаться на выходные и на каникулы, мы можем даже отправить его в такое место, где есть лошади, ты же знаешь, как он их любит.

Она замолчала на минуту, потом снова поцеловала меня.

— Что ты об этом думаешь, Элен, ты не считаешь, что там он будет более счастливым?

Сердце оглушительно стучало, я затаила дыхание и не осмеливалась подумать, не осмеливалась услышать свои мысли. Не глядя на нее, я освободилась из ее объятий и вернулась в дом.

— Элен, — умоляюще позвала она, пока я не закрыла дверь, — Элен! — Но я не обернулась и никогда больше при ней не жаловалась на тебя.

Мы долго не говорили об этом, почти год, до самой истории с небом лошадей, но тогда она уже не посадила меня к себе на колени, чтобы спросить, что я думаю по этому поводу, дверцы скорой помощи захлопнулись раньше, чем я успела сказать хоть слово, чем я успела предать тебя.

Она сдержала слово, по крайней мере пыталась, но ты был шустрее, чем молоко на огне, говорила она, и я долго пыталась понять, что это значит. Она не могла следить за тобой постоянно, и ей хватало отвлечься на секунду, чтобы ты сбегал. Из любого дома в городе ты знал дорогу к моей школе, казалось, из любого места ты нашел бы путь, ведущий ко мне. Однажды я не могла больше этого выносить и, как только наступило три часа, я взяла портфель, сбежала по лестнице и ушла из школы, сразу же направившись в сторону леса, я не переставала оглядываться назад, потому что ты мог догадаться, что так я пытаюсь обмануть тебя, и каждое мгновение я ждала увидеть тебя, бегущего следом. Но мне удалось добраться до поля, а потом и до леса. Там я нашла маленький шалаш из веток и листвы, который мы когда-то построили, я просидела в нем целый день, сначала обхватив колени руками, потом лежа на спине и вглядываясь в небо сквозь ветви деревьев. В первый раз я была одна, и мне было хорошо. Потом начался дождик, но капли не долетали до меня. Я заснула, а когда проснулась, было уже темно. Срезав путь, я вернулась домой через поле. Когда я вошла, родители сидели за столом, но тебя не было видно. Я обнаружила тебя в комнате, куда пришла положить свой портфель. Ты ждал меня в темноте, спрятавшись между кроватями. Ты вынул всю мою одежду из шкафа, сложил ее в кучу и сделал нору внутри нее, в которую зарылся. Уже позже я заметила, что ты оторвал все пуговицы, неужели ты уже понимал, какое место ожидает тебя? То, где халаты не имеют пуговиц, потому что слишком многие пациенты проглатывают их? Я зажгла свет, но ты не поднял головы. Когда я села рядом на корточки и протянула руку, ты с рычанием вонзил в нее зубы, ты укусил меня, как будто стал вдруг своей неожиданно взбесившейся желтой собакой.