Дмитрий Зотиков - Личный враг фюрера

— Мне нужен доброволец. Три сеанса по две минуты. Каждую минуту зарабатываешь две с половиной тысячи долларов. Идет.

— Идет. А что делать-то надо? Гоша стал объяснять. Я, сказать честно, мало, что понял. Уж больно много умных терминов он на меня высыпал. Квазипереселение, энергетическое либидо, адреналиновая атака, сверхтуннельный эффект и прочая научная чушь. Попробую рассказать своими словами, так, чтобы и вы поняли, и я сам получше уяснил. Каждый человек в нашем мире обладает собственным энергетическим полем. У кого-то оно большое, у кого-то поменьше. Но в момент наивысшего напряжения, когда, к примеру, надо подняться в атаку под пулеметы противника, происходит огромный выброс адреналина в кровь и энергетическое поле человека возрастает в сотни, а то и в тысячи раз. Петушков и придумал прибор, способный замерять эту энергию. Но это только начало. Дальше сплошные чудеса начинаются. Оказывается, еще при Советской власти велись секретные исследования о переселении души человека в другое тело. Ребята из Политбюро пытались вернуть себе молодость. Тогда из этой затеи ничего не вышло. Петушков же, подняв старые разработки, сделал открытие, что переселение душ, или обмен телами, возможен. Но только в момент пикового возбуждения энергетического поля человека. Не поняли? Объясняю дальше. Прибор, созданный Петушковым, сканирует пространство в радиусе примерно одного километра. Если он обнаруживает пиковый выброс энергетического поля человека, тут же включается механизм по переносу души или, если хотите, обмену тел. Трудность заключалась в том, что было абсолютно непонятно, с кем произойдет обмен. Поэтому Петушков и хотел провести эксперимент именно на мне. Подготовка в спецназе ГРУ позволяла надеяться, что я выпутаюсь из любых ситуаций. Или почти любых. Риск, конечно, просматривался, но не больше, чем в Чечне. Короче, я согласился. Подписал какие-то бумаги, позвонил знакомой девушке Кате. На следующий день, надев чистое белье, пришел в институт и отдался в руки помощницы Петушкова Светлане Ивановне. Даме в годах и с характером.

Я лежал на столе, абсолютно голый, окутанный множеством проводов. Светлана Ивановна, хищно улыбаясь, колола мне в руку снотворное. Гоша объяснил, что снотворное необходимо для того, чтобы человек, который окажется в моей шкуре, спал во время эксперимента и ничего не запомнил.

— Жаль, что я неверующий. Сейчас бы хоть молитву прочитал, — произнеся эту прощальную речь, я провалился в бездну. То, что сейчас вам расскажу, в действительности заняло всего несколько секунд. Я сидел за рулем шикарного нового джипа. Причем джип двигался со скоростью примерно сто пятьдесят километров в час. Причем не просто двигался, а обгонял «КАМАЗ» с прицепом. Все бы ничего, но навстречу шел точно такой же «КАМАЗ». Обычная реакция водителя в такой ситуации, уйти в кювет, пытаясь избежать лобового столкновения. Я же прикинув ширину дорожного полотна, решил рискнуть. Включил правый поворот, фары и пролетел между грузовиками. Только оба зеркала заднего вида потерял. Остановился у обочины, огляделся. Рядом со мной сидела, широко открыв рот, красивая молодая женщина. На заднем сидении примостились два пацана лет по пять. По дороге из остановившихся грузовиков бежали мужики с монтировками.

— Дорогая, — пришлось немного потрясти женщину. — Скажи, будь любезна, какой у меня водительский стаж.

— Три месяца, — женщина, наконец-то очнулась.

— Напомни мне потом, чтобы я ездил осторожнее. Хорошо. Поглядев на часы, я понял, что до конца первого эксперимента оставалось полминуты. Можно было еще успеть удрать от мужиков с монтировками. Вернувшись в лабораторию, я все подробно рассказал Гоше.

— Ну вот. Первые пять тысяч ты уже отработал. Продолжим или отложим эксперимент до завтра?

— Нет уж. Давай сразу.

— Давай. Светлана Ивановна, укол. На этот раз у меня было время сориентироваться. Я находился примерно на высоте тысячи метров. Основной парашют болтался как тряпка. Вероятно, Гошина установка поймала пиковое напряжение какого-то начинающего десантника из аэроклуба. Здесь у меня проблем не должно было возникнуть. В такие ситуации я уже не раз попадал. Правда, было одно обстоятельство, которое мешало мне сосредоточиться, но об этом позже. Отстегиваю основной парашют, дергаю кольцо запасного, и вот я на земле. Ногу только немного подвернул. Лежу, соображаю, что дальше. А ко мне уже бегут:

— Марина, Марина, — кричат. Тут я опять в лаборатории очутился. Доложил, все как есть. Только про то, что две минуты женщиной побывал, не стал рассказывать. Разнесут еще потом везде, позора не оберешься. Отдышался немного, сходил со Светланой Ивановной в институтский буфет, перекусил. Ассистентка в буфете (специально что ли?) рассказала о том, что Петушков, одолжив мне денег, затем сам их и отнял через знакомых коммерсантов. Но слова к делу не пришьешь. Пошел на третий, последний эксперимент. Уже все привычно. Снотворное, мотор, съемка. Вас когда-нибудь приковывали наручниками к батарее? Страшное зрелище. Если, к тому же, в лицо смотрит дуло пистолета… Короче, деваться было некуда. Напротив меня расположились три братка явно неславянской национальности. Один показывал свое умение в устном счете. Причем считал, почему-то, в обратном направлении: