Георгий Мантуров - Берлога

Ввалился Димон домой уже в одиннадцатом часу, уставший настолько, что сил не было переодеться. Голова была пустая как ведро. Не переодеваясь, зашел в ванную, вымыл руки. Мать поставила на стол еду, молча села рядом.

Димон вяло поковырял вилкой голубец в сметане, обычно любимое свое блюдо, но не доел, а лишь жадно выпил стакан горячего чая с лимоном. Пока он ел, вокруг кругами ходил Антон, которого что-то распирало. Он явно жаждал общения, но из деликатности не прерывал трапезы старшего брата.

– Ты чего такой загадочный ходишь, как красна девица? – наконец обратил на него внимание Димон. – Дело какое есть?

– А ты не видишь? – с трудом скрывая ликование, ответил Антошка.

– Нет, а что?

– Ты что? Серьезно не въезжаешь? – и Антон поднес к носу Димона рукав джемпера с лейблом «Benettone». – Фирма! И плюс еще джинсы и плюс зимняя куртка, только их еще подкоротить надо. Все утро с мамой ездили по магазинам. Чуть в школу не опоздал.

– Круто, – одобрил Димон, – ты теперь первый парень на деревне! Только не в коня корм. Порвешь завтра же.

– А тебе, зато целых три костюма купили, в твоей комнате на стуле висят! – радостно продолжал Антон, – и куртку, и рубашек, наверное, штук десять, и галстуки, больше чем у папы теперь, наверное, стало.

– Да, – поддержал отец, – пойдем что ли, померяешь. Вдруг, не подходит.

Димон с неохотой поплелся за родителями в себе в комнату. Надев первый костюм, он с неожиданностью для себя осознал, что мерить, оказывается, ему не в тягость. Было даже приятно. Он с удовольствием смотрел на себя в зеркало на обратной стороне дверцы шкафа, ему очень шел серый цвет. А он, почему-то всегда предпочитал черный.

Димон впервые в жизни получил от одежды какое-то новое удовольствие. Это было незнакомое чувство. Он как-то раньше никогда не придавал особого значения шмоткам, что в них особенного? Штаны они и есть штаны, кроссовки они и есть кроссовки. Любимой его одеждой круглый год были штаны с карманами на коленках, футболки и куртка с капюшоном. Костюмы Димон терпеть не мог.

В новом костюме было очень приятно расправить плечи и не горбиться, чтобы скрыть торчащие из рукавов длинные руки. После вечных грубых джинсов особенно приятно было ласковое прикосновение к ногам тонкой и легкой шерстяной ткани брюк.

Дорогая хлопковая сорочка не кололась и не давила шею, и в ней не становилось через минуту жарко как в бане. Галстук был, конечно, не слишком привычен, стеснял и раздражал, но в Берлоге Димон не видел ни одного мужика без галстука, и значит, с этой неизбежностью, придется мириться. Да и стоил этот галстук – мама не горюй!

Вообще, приятно было ощущать качество хороших и добротных вещей, еще он с удивлением заметил, что пиджак сидит на нем очень аккуратно, нигде не торчит и не стоит колом. Он и не любил никогда эти пиджаки за то, что всегда выглядел в них неуклюже и очень уж молодо. Даже не то, чтобы молодо, а по-идиотски совсем. В чем тут дело, он никогда не понимал. Оказывается, бывают и другие пиджаки. Выглядел он в нем совсем не по-идиотски, а, пожалуй, даже симпатично, как придирчиво он ни разглядывал себя.

В комплект к костюмам мать купила две пары ботинок, которые совсем не жали. Не слишком остроносые, и не слишком тупоносые, одна пара черная, другая коричневая. Ногам было в них мягко и очень уютно. Из зеркала на Димона смотрел незнакомый юноша, изящный, очень ухоженный, почти такой же, как те ребята, что приходили на собеседование к Кудрявцеву.

– Я всегда говорила, что мой сын – красавец, – тихо сказала мать, подойдя и обняв его сзади. – Ты не против, что я Антону тоже купила кое-что на эти деньги?

– Мам, о чем ты говоришь? Это наши деньги. Общие. Ты всем купи, и себе обязательно, и папе. Если осталось. Я дам еще, у меня еще есть, я просто забыл вчера снять в банкомате, совсем закрутился.

– Что ты, еще осталось. Немного, правда. Такая дороговизна! А как подорожали продукты! Масло стоило совсем недавно 40 рублей, а вчера пошла – уже 52. Ты подумай!

– На 30 процентов, – машинально в уме подсчитал Димон, – это за сколько, ты сказала?

– Да меньше, чем за месяц, а что к весне будет, вообще подумать страшно.

– Тридцать процентов, – торкнуло Димону в голову, – тридцать процентов от 25 миллионов это будет 7 с половиной. За месяц. Всего только за месяц. Это, ничего не делая, и при этом никаких тебе систем Анти-Зевс, никаких тебе монтажников. А за четыре месяца это тридцать миллионов. Так надо, значит, тогда сейчас взять кредит 25 миллионов, купить на все деньги этого масла, подождать до весны. Потом продать масло, вернуть 25 миллионов и остается еще 30. И все! Кредит погасил, проценты платить не нужно, можно спокойно работать на свои деньги. Тогда и прибыль будет не миллион, а на полтора больше, то есть два с половиной. Мам, а что, только масло подорожало?