Георгий Мантуров - Берлога

– Будем, но редко, и желательно во внеурочное время. На уроках я буду в основном говорить по-итальянски. У нас ведь мало времени, руководство поставило задачу к концу года достичь уровня «свободно читать и понимать речь».

Димон с сомнением посмотрел на Карло.

– Да мы в школе с 5-го класса учим английский, но до такого уровня еще далеко. А вы, правда, кроме итальянского еще 5 языков знаете?

Карло улыбнулся и ответил практически без акцента:

– В Европе, это нормально, когда знают 3 языка, но я лингвист, так что ничего удивительного. Все дело в том, как изучать.

– А как?

– Как учатся маленькие дети. С ними просто разговаривают, поют им песенки, они лепечут, повторяют, учат стишки, вот так и учатся. И только в школе человек узнает, что окончание слова, оказывается, зависит от спряжений и падежей. Кто бы мог подумать? А он и не подозревал об этом, просто знал с детства, что говорить надо «муха денежку нашла», а не «муха денежку нашел», или «мухой денежку нашли».

– Надо же, – подумал Димон, – знает классику. Сразу видно, настоящий профессор.

Так началась учеба. Карло говорил преимущественно по-итальянски. Реже по-английски. И совсем редко по-русски. На экране, поделенном на 2 части, шли мультики. Прикольная итальянская парочка разыгрывала разные сценки, они говорили медленно, тщательно артикулируя. Одновременно в правой части экрана шел итальянский текст. Очень красивый и звучный язык. Димон повторял за персонажами, одновременно считывая с доски текст, Карло время от времени тыкал пальцем в интерактивную доску, и на экране менялись сюжеты, возникали новые картинки или итальянские слова заменялись русскими переводами.

Каждый сюжет повторялся 5 раз, потом надо было сделать упражнения. Карло пальцем тыкал на предложение с пропущенным словом, Димон на своем ноутбуке выбирал правильное слово, и оно появлялось на доске синим, если верно, и красным, если неверно.

Иногда Димон в отчаянии взывал к Карло:

– Это все очень быстро, я ни слова не понимаю. И не успеваю.

– Это ничего, что вы ничего не понимаете и не успеваете. Главное, что ваш мозг все понимает. Не волнуйтесь, это нормально, – утешал Карло, – ваше дело просто слушать и повторять. Понимание придет потом, причем само собой.

Это звучит невероятно, но вы сами не замечаете этого, как в вашем мозгу идет колоссальная работа, Мозг сам анализирует звуки, которые вы слышите, каким то непостижимым образом сопоставляет их со смыслом происходящего, систематизирует, раскладывает по полочкам. Мы ему потом, конечно, поможем. Через месяц начнем постепенно вводить грамматику, самостоятельно строить простые предложения. К тому времени вы уже будете помнить наизусть несколько десятков простых предложений.

Урок пролетел незаметно. В конце занятия Карло велел Димону скинуть на телефон два пройденных сюжета с упражнениями.

В машине обязательно слушайте. Это должно войти в привычку, утром и вечером по одному разу. Дело в количестве, в смысл можете не вникать, просто слушайте музыку итальянского языка. Он не менее красивый, чем русский: «На берегу пустынных волн стоял он дум великих полн». Какая музыка!

После итальянского и английского были обществознание, математика. Занятия вели профессора на этот раз все из московских вузов. Фамилия преподавателя обществознания снова показалась Димону знакомой, и он тут же по внутренней сети Берлоги через свой ноутбук зашел в папку «Преподаватели» и обнаружил в учительском досье, что это, не много ни мало, автор учебника, по которому он учился в своей бывшей школе.

– Интересно, что бы в старой школе сказали, если бы у них уроки вел сам автор учебника. На него смотрели бы как на бога, спустившегося с небес на землю. Или нет? Наверное, сначала, да, а потом также как и других перестали бы слушать, так же болтали бы и отвлекались на уроках?

Через несколько месяцев, когда отношения с преподавателем уже стали привычные, Димон спросил его: «Вас, наверное, в университете студенты сильно уважают за ваши учебники?». Преподаватель слегка задумался и ответил не сразу.

– Трудно сказать. Про учебники не знаю. Но когда узнали, что у меня когда-то учился Виктор Цой, тут моя популярность резко повысилась. Стали даже дорогу уступать.

– Ничего себе, – поразился Димон, – Сам Цой! Да тут кто угодно будет сидеть, не дыша, на занятиях у человека, у которого учился Цой. А вот интересно, что было бы, если бы в школе вели занятия такие люди как Цой или, к примеру, Шевчук? Цой бы вел, допустим, химию, а Шевчук, ну, например, литературу? Он потом спросил у отца: «Представляешь, пап, если бы Шевчук вел у нас в школе литературу, допустим? Вот бы все классно учились!»