Георгий Мантуров - Берлога

– Вы что же, Сергей Степанович, собираетесь школу создать, из которой будут Морозовы да Рябушинские пачками вылетать? Фабрику предпринимателей, что ли? Хватит с нас уже Фабрики звезд, по-моему.

– Нет, конечно, не у всех будет получаться. Но такого специалиста потом все равно возьмут в любую компанию. С руками оторвут, смею вас уверить! Сейчас в бизнесе острейшая нехватка управляющих, причем именно таких, которые уже имеют опыт предпринимательства, и самое главное, талант предпринимательства.

– Хорошо, Сергей Степанович, давайте вместе подумаем. Готовьте доклад и проект с полным его обоснованием к Большому Совету Директоров. Я поддержу. Только берите ребят не злых и не жадных. Не жлобов. Вот вам мой совет. Добрых берите.

Зал заседаний Большого Совета Директоров находился на самом верху высоченного московского небоскреба. Одна стена зала была полностью стеклянной – от пола до потолка.

Председатель Совета глядел сверху на невероятной красоты панораму города. Стоял прозрачный осенний день, видимость была до самого горизонта, только легкий смог немного портил общее великолепие. Сизая дымка мешала различать мелкие детали.

– Это вид уже не с высоты птичьего полета, – подумал он, – птицы сюда не залетают. Это скорее вид из космоса, слишком все нереально. Никогда бы не подумал, что доживу до такого.

Председатель еще помнил Москву темной, скучной, серой. С высоты смотровой площадки на Останкинской башне он вот так же смотрел на Москву году этак в семьдесят шестом, тогда тоже восхищался ее красотой, но к нынешнему ее облику, нынешним домам, дворцам, небоскребам никак не мог привыкнуть до сих пор.

Сегодня Москва, распростертая внизу, даже с такой высоты казалась нескончаемой и уходила за горизонт. Дороги были забиты машинами, маленькими, игрушечными, их было очень много. Председателю было видно, как струятся автомобильные потоки, как эти потоки разбиваются на ручьи, ручьи на нитки, которые потом опять сливаются в ручьи. Было видно, как эти ручьи замедляют свой бег в пробках, разливаются неровными лужами, и медленно просачиваются сквозь запруды перекрестков.

Стеклянная стена выходила так, что Председателю Москва-река, была видна во всех своих извивах от Сити до Большого Каменного моста. Местами темно-синяя, местами свинцовая, тусклая, местами ослепительная, сияющая на солнце.

Стояла осень, но по Москве-реке еще ходили речные трамвайчики. Председатель внезапно вспомнил, как давно уже он не ездил так по реке и позавидовал тем, кто сейчас вот так запросто может взять билетик и сесть на борт.

Уже тронулись кое-где багрянцем шапки Воробьевых гор, в Нескучном сквозь зелень тоже стали пробиваться золотистые и красные тона. Сахарным пряником лежал Новодевичий монастырь с бело-красными башнями и стенами, золотыми куполами Собора Смоленской Богоматери и стройной, как девушка, красной колокольней.

Вечером и ночью картина преображалась. Времени года уже не ощущалось. Москва была видна как на экране компьютерного томографа. На фиолетовом фоне ночи ровно мерцали спальные кварталы на окраинах, рекламные надписи напоминали строчки компьютерного дисплея, раковые клетки ночных заведений пульсировали яркими ядовитыми сполохами.

Автомобильные ручьи ночью были, как и днем полноводны, только окрашены в два цвета – красный и желтый. Красный – от задних габаритных огней, желтый – от передних фар. Они, как на стенде для изучения двух кругов кровообращения, медленно текли по артериям города навстречу друг другу, сплетались на развязках и магистралях, исчезали в тоннелях и появлялись из тоннелей.

– Я заканчиваю, уважаемые дамы и господа, и прошу вас поддержать наш проект «R-Logos», – звучный, красивый голос Сергея Степановича оторвал Председателя от своих мыслей. – Этот проект позволит подготовить новую волну предпринимателей, способных решать задачи, стоящие перед современной Россией.

– Большое спасибо, Сергей Степанович, – взял слово Секретарь Совета. Пожалуйста, уважаемые дамы и господа, какие будут вопросы к авторам?

– Как вы предполагаете организовать учебный процесс? Где ребята будут жить? – взяла микрофон дама в очках с тонкой золотой оправой.

– Жить будут, если захотят – в Школе, если захотят – дома. Преподавать им будут лучшие профессора.

– А бизнес, если я правильно поняла, они будут вести самостоятельно? Но ведь им по 16 лет, как же они будут счета подписывать, платежки всякие? – не успокаивалась дама в очках.