Андрей Жвалевский - Время всегда хорошее

— Олька, — сказала она шепотом, — Олька, ты чего так смотришь?

— Как? — спросила я.

— Странно как-то, — ответила девочка и вошла в квартиру.

Чувствовала она тут себя как дома — разулась, закрыла дверь и пошлепала в мою комнату.

— Ой, а чего вы шторы сняли? Стирать? А что это у тебя тут пельменница валяется? А ты совсем ничего не помнишь? А представляешь, мне вчера Женька сказал, что если б он полетел на Луну, он бы мне оттуда открытку прислал. Как ты думаешь, это значит, что я ему нравлюсь? Или он так, треплется, как обычно?

Девочка говорила без умолку, а я слушала ее, слушала. Если это переход на следующий уровень, то должен же быть смысл во всей этой болтовне? Или ей нужно задать правильный вопрос? Может быть, она должна мне передать важный предмет?

— А что ты мне принесла? — спросила я.

Девочка Ира осеклась на полуслове и задумалась.

— А что? Я что-то должна была принести? — спросила она.

Вдруг лицо ее просветлело, и она сказала:

— Точно! А я и забыла! Смотри, что у меня есть!

Она достала из кармашка, разгладила и протянула мне на ладошке, как величайшую ценность, маленькую бумажку. По тому, как она на нее смотрела — с восхищением и почти не дыша, — я поняла, что это безусловно оно — ключ, который переведет меня на следующий уровень.

Я так же нежно взяла бумажку в руки, развернула ее и застыла.

— Что это? Это ключ? — спросила я.

— Это Дональд Дак! — гордо ответила она, — У Катьки вчера выменяла. Помнишь, ей в прошлом году дядя жвачку из-за границы привез?

— Не помню, — ответила машинально.

— Ой, Олька, как же я забыла… — Глаза у Иры тут же наполнились слезами. — Оленька, ты не переживай, ты вспомнишь, я тебе все расскажу, хочешь?

И Ира кинулась меня обнимать. Я стояла как истукан и ничего не соображала. Никогда в жизни ко мне не лезли обниматься посторонние люди, это было так дико, что сразу захотелось удрать. Но удирать было некуда, сзади стояла кровать, и единственное, что я могла сделать, чтоб вывернуться из объятий, это сесть на нее. Села. Ира тут же шлепнулась рядом, обняла меня за плечи, прижалась и зашептала в ухо.

— Олечка, я так соскучилась по тебе, в школе без тебя плохо. Катька со Светкой, Ленка с Наташкой, а я все одна да одна. Хорошо, что Аленка заболела, вернее, плохо, что она заболела, но зато у второй Ольки, у Шиловой, теперь тоже подружки нет, так мы вместе. Но ты не подумай, как только ты придешь, я с тобой буду! А ты когда придешь?

— Я не знаю пока, — выдавила я из себя.

Посмотрела на бумажку в руках и поняла, что надо брать инициативу беседы в свои руки, а то у меня от этих ненужных подробностей крыша поедет.

— Ты мне обещала про жвачку рассказать, — сказала я.

— Что? — Ира посмотрела на меня круглыми глазами, — Ах, да… Ну жвачка. У Катьки выменяла. Хочешь, подарю?

— Как выменяла?

— На то синее стеклышко, помнишь?

— Не помню.

— Ой, Оля-а-а, — Ирины глаза опять наполнились слезами, и она прижалась ко мне щекой.

Я испугалась, вскочила, отошла к стенке. Постаралась собраться с мыслями.

— Не плачь, — выдавила я из себя. — Лучше рассказывай.

— Что?

— Все. Про жвачку.

— Да далась тебе эта жвачка! Это что, для тебя так важно?

— Да.

Ира внимательно посмотрела на меня и сказала:

— Да я не знаю, что рассказывать! Это наш с тобой любимый фантик, ты его тоже хотела, а Катька не давала. А вчера она вдруг говорит: «Давай меняться, стеклышко на Дака!» Ну, я и согласилась. Они «секретики» делали во дворе, и нужно им было синее стеклышко. А я наигралась уже, мне надоело.

— А зачем мне был этот фантик?

— Как зачем? — удивилась Ира. — Чтоб был. Красиво.

Я внимательно посмотрела на бумажку в руке. Фантик и фантик. В голову б не пришло его хранить.

— А жвачка где? — спросила я.

— Да съели давно, — пожала плечами Ира. — Ее ж год назад привезли, ты что, не помнишь? Ах, да… А хочешь, я тебе покажу, где твоя коллекция лежит?

— Хочу…

Ира бодро полезла в мой стол и вытащила оттуда картонную коробку. Боже, сколько там оказалось всякой ерунды! Какие-то блестящие бумажки, разбитые бусинки, фантики, значки, стеклышки. Если ключ где-то здесь, я его никогда не найду…

К вечеру я был так переполнен впечатлениями, что они у меня через уши лезли. Я уже ничему не мог удивиться, а чтобы искушения не было, забился на заднее сиденье машины, закрыл глаза, уши… и уснул.

Проснулся уже дома, на каком-то диванчике. Поворочался — в эту комнату я еще, кажется, не заходил. И увидел мамин затылок. Она сидела за столом, прямо перед телевизором — точно таким же, как стоял в моей комнате.