Эрик Бутаков - Одиннадцать

Вова и Машка, собрав свою ношу, поспешили за ним.

Дождь бил в лицо! Часа через два, это случилось. И если честно говоря, и по-русски, то дождь не бил, а …уярил в лицо, да ещё с такой силой, что казалось, будто в каждой капле собрался стакан воды – не меньше! И вот это все… и в лицо! Ефим пёр, как танк, промокший до нитки и промерзший до костей! Но пёр, как танк! Пока не услышал свист позади себя. Ефим оглянулся.

Вова стоял метрах в ста позади, держал за руку промокшую Машку и показывал пальцем куда-то на скалу:

– Вы мимо прошли, товарищ! – улыбался Вова. – Лучшего места нам сегодня не найти!

Ефим посмотрел туда, куда показывал Вова.

В расщелине между скал чернела пещера. Плоский огромный камень, упавший сверху, зацепился за старую лиственницу и край скалы, образовав над пещерой некое подобие козырька. Сама пещера, насколько было видно с этого места, была «выстлана» «ковром» из рыжих иголок лиственницы, скопившихся здесь за множество лет. Место, и вправду, очень хорошее.

Ефим, не говоря ни слова, развернулся и пошел к пещере.

– Довольно приличная дырка! – оценил он. – Лишь бы камень не подмыло, а то этот булыган нам на шарабаны свалится!

– Если будем внутри – не свалится! – Вова под камнем распаковывал вещи – там не было дождя, было сухо.

– Ночуем здесь? – спросил Ефим.

– Естественно! – Вова же уже распаковал вещи.

Машка дрожала от холода.

– Раздевайся! – скомандовал Ефим. – И укутайся в одеяло – я дров нарублю!

Он взял топор и пошел рубить старые, сухие хлысты стланика и ещё одну «угнетенную» лиственницу рядом.

Когда в пещере трещит огонь, когда накаляются камни и каменные стены «дыры», как выразился Ефим, отдают тепло, да так, что парит сырая одежда, то стук дождя за пределами пещеры только умиляет слух и не пугает своей холодностью, сыростью и…. хрен знает чем ещё, короче – не пугают!

Но это романтика, для тех, кто лежит на диване с книжицей в руках. А в пещере…

Одежда и обувь, развешенная вокруг огня, воняет, когда парит. Огонь, сука, тоже едко дымит! Но и это не беда! А вот, жрать охота! Ну, да ладно, – главное, сверху не льёт, а одеяла и бараньи жилетки спасают от зяби.

Ребята, практически голые, сидели, укутавшись в них.

Вода закипала.

– Чай? – спросил Вова.

– Первым делом! Потом, разберемся! Вяленное мясо ещё есть?

Маша покопалась в мешке:

– Есть! Ещё много…. Но воняет уже.

– Ничего! С душком – тоже нормально.

– Кошка протухла! – сказал Вова.

– Выкини её! Только – с обрыва! А то на её запах падальщики налетят! А мне сегодня боксоваться – сил нет!

Вова вытянул из мешка за лапы тушку рыси, понюхал для верности (а чего было нюхать – вонь, как на помойке!), определился, что выкинуть надо, и вышел с ней «на улицу»!

– Маня, как ты насчет секса? – спросил Ефим, ломая о колено хворост.

– Положительно! – не задумываясь, ответила Маня.

– Я так и знал! – Ефим подбросил в огонь.

– А что? – поинтересовалась Маня.

– Да так – просто спросил!

– Нет, серьезно?

– Не искушай, старушка, я в печали!

– Издеваешься?

– Нет, Маша! Не издеваюсь! Я бы тоже не прочь – вот только молода ты больно!

– Другим это нравилось.

– Другие,… – и Ефим промолчал.

– В сырой земле лежат! – за него договорила Машка.

– Я этого не говорил! – заметил Ефим.

– Ты об этом думал.

– Откуда ты знаешь?

– Да-а! Не трудно догадаться.

– Догадливая ты моя…

– Короче, ты секса хочешь?

– Маня, я просто спросил – так сказать, языком болтаю!

– Ну и дурак!

Ефим рассмеялся:

– Терпи до дому, малышка. Немного осталось!

– А что насчет августа?

– Августа?

– Насчет августа ты говорил.

– Я говорил насчет августа?

– Говорил-говорил! Когда мне восемнадцать исполнится…

– Вот в августе и поговорим.

– А сегодня? Нет?

– Сегодня – нет! – Ефим посмотрел на Машу. – Прости, милая.

– Почему? – не унималась Маша.

– По кочану! Подрасти, дочка! Вырастишь – мы с тобой таких дел наворочаем! – пообещал Ефим.

Маша подумала минутку и заявила:

– А с чего ты решил, что я малолетка?

– Так ты же сама сказала! – Ефим сморщил лоб.

– А я наврала! Девушки всегда врут, сколько им лет! Ты же сам говорил, что девушки в «моем возрасте» не думают! А я – думаю! Так может мне не семнадцать? А? Если я наврала – согласишься?

Ефим деланно засмеялся (хорошая идея).

– А чем докажешь? Паспорт есть?

– Откуда? Промежность зато есть! – Маша, чувствовалось, начала шалить!