Игорь Чубаха - Злаки Зодиака, или Ижица-файлы

Выговорившись, старичок сгорбатил спину, будто сурово устал. Максиму не требовалось длинная дистанция времени, дабы прокачать версию на достоверность. Что ж, очень похоже на истину в последней инстанции, именно так большие боссы и квитаются с взбрыкнувшими марионетками. И на следующий вопрос – согласится ли отправиться сейчас Максим доставать из огня каштаны для Богдухана, ответ будет сугубо положительный. Поскольку, достав каштан, не обязательно его возвращать тому, кто достать попросил.

– И как ты себе представляешь мой выход на волю?

– Что может быть проще? – устало хмыкнул старик, дернул у ворона из хвоста перо, и пока птица возмущенно хлопала крыльями, наказывая бледные старческие щеки пощечинами, воткнул перо в стену меж камней. – Здесь кругом много воды, подземные озера. То да се. Опять же русло Невы в двух шагах.

Последние фразы не долго оставались загадочными для Храпунова. По перу из стены побежала мутная капля, за ней следующая... Вот упругий фонтанчик вытолкнул перо, вот из размываемой стены вывернуло первый кирпич, а вода уже хлестала с брансбойтным энтузиазмом.

– Отправляйся отнимать Злаки, мой дорогой союзник, – в полуобороте напутствовал МакМака шлепающий по лужам на выход мусульманин. – Но не мечтай, когда завладеешь Злаками, увести их налево. Посмотри на свое запястье, откуда пропала пуговица. Это твоя очень не везучая рука. Видишь царапину? А боли не чувствуешь? И наверняка знаешь, что слюна вампиров обладает анастезирующими свойствами. Закрой рот, открытым ртом делу не поможешь. Поздно рот раскрывать от удивления, ты заражен вампиризмом, и у тебя есть только сутки, чтобы вылечиться. Иначе к завтрашнему вечеру будешь клыками клацать, как пишущая машинка. И вылечить тебя можем либо я, либо Гребаха. Но я – гораздо меньшее зло. Салам алейкум!

Операция, а точнее степень боевой готовности личного состава ИСАЯ «Бдение» предполагала присутствие всех на рабочих местах до тех пор, пока «Бдение» не отменят.

Перов прибыл в райотдел раньше всех, и потом был вынужден сквозь зубы отвечать каждой по очереди опаздывающей сестре, что сам не осведомлен, почему такие строгости. Так и не добившись внятного ответа, сестры стали перетряхивать содержимое своих тревожных чемоданчиков [55]. Больше всего времени у боевых подруг заняло разглядывание смены одежды из чемоданчика Ларисы.

Счастливый, что его оставили в покое, Перов попробовал испытать конфискованный фотообъектив, позволяющего снимать изображение с сетчатки глаз. Как он ни возился, хитрая техника отказывалась подчиниться. «Это иллюзия, – меланхолично подумал Эдик, – Большая иллюзия, будто что-то там в глазу можно сфотографировать. И такая же иллюзия, будто Лариса согласится пойти со мной в ресторан».

И тут ожившее лицо Циолковского грозно рявкнуло со штатного портрета:

– Боевая тревога, всему личному составу прибыть к головному офису! Из личных вещей разрешается взять оружие и амулеты! Мобильные переговоры запрещены!

Тревожные чемоданчики остались распахнуты. Во главе троицы девиц Перов покинул помещение. В угольном мраке коридора кто-то чужой поймал Алину со спины и зажал рот, что не пикнуть. Прежде чем успеть испугаться она узнала запах одеколона. И перестала вырываться.

Когда грохот подошв коллег сошел на нет, напавший убрал ладонь со рта Алины.

– Эй, гражданин, что вы себе позволяете? – игриво прошептала сестра.

– Помнится, – обольстительно мурлыкнул Валера, – мы собирались поиграть не в кровати?

На слух Алина определила, что он толчком ноги открыл родную дверь, хотя прекрасно помнила, как та захлопнулась с противным лязгом.

– Валер, у меня серьезная тревога. Мы все обязаны прибыть к головному офису! – боролись в сестре страсть и совесть.

Не включая свет и не слушая, Валера под ручку провел Алину в центр кабинета.

– Во что будем играть сегодня? – спросил он голосом, перед которым невозможно устоять.

– Играем в посетительницу ресторана, – перестала Алина отпираться, – кавалер которой сбежал, и ей нечем заплатить кроме своего тела?

– Никогда не завидовал халдеям.

– Играем в чапаевских Петьку и Анку? Только что кончился бой, – Алина в темноте нашла пуговицу Валериной рубашки, расстегнула, и отправила туда левую ласковую руку. – Цепи капелевцев расстреляны. Вокруг ноябрьская степь и звезды, и ветер крадет последнее тепло. Единственное теплое место – у пулемета, его ствол горяч, вода под кожухом вскипела. Мы жмемся к этому теплу на неудобной тачанке… – Алина попыталась, не вынимая руку, лечь спиной на неудобную тачанку, и на пол ухнул фотоаппарат.