Юрий Козлов - Реформатор

«Сатанистов? — предположил Никита. — Или… финансистов?»

«Всего лишь равнодушных, — ответил Савва. — Я сделаю все, что в моих и не в моих силах, чтобы расстроить заговор равнодушных, дать миру шанс».

«Каким образом?» — спросил Никита.

«Равнодушных в мире больше, чем китайцев, — с огорчением произнес Савва. — Они настолько сильны, что сейчас им практически невозможно что-то противопоставить».

«А как же “Самоучитель смелости”? — вспомнил Никита про ненаписанный отцовский труд.

“Самоучителя смелости” в природе не существует, — ответил Савва. — Глупости — да, смелости — нет. Но даже если бы он существовал, им могли бы воспользоваться только те, в ком сохранилась Божья искра. Собственно, главная цель заговора равнодушных состоит в том, чтобы затоптать сапогами, залить мочой Божью искру, написать поверх иконы даже не бранное, а… пустое суетное слово. Все остальное — произвольное и спланированное расширение этого файла в мировом масштабе».

«Как же тогда ты собираешься расстроить всемирный заговор равнодушных, — удивился Никита, — если даже “Самоучитель смелости” не может помочь, потому что его, как выяснилось, нет?»

«Когда тенденцию невозможно пересилить, — ответил Савва, — ее следует довести до логического абсолюта, который всегда есть отрицание тенденции в момент ее наивысшего торжества. Чтобы расстроить заговор равнодушных, надо всего лишь поставить над ними кого-то еще более равнодушного и циничного, нежели они сами. Равнодушные почти всегда одолевают неравнодушных, но сверхравнодушного им одолеть не дано, точнее невозможно. Это для них — все равно, что остановить собственное сердце».

«Но почему ты решил, что этот… сверхравнодушный станет бороться с равнодушием, которому, как ты утверждаешь, нечего противопоставить?» — удивился Никита.

«В том-то и дело, что не имеет никакого значения, будет или не будет он бороться, — усмехнулся Савва. — Все случится само, как в химической реакции».

«Да что именно случится?» — не выдержал Никита.

«А вот этого доподлинно никто не знает, — развел руками Савва. — Так что определенный риск имеется. А кто не рискует, — весело подмигнул Никите, — тот не пьет шампанского».

Никита, наконец, определил главное свое отличие от брата.

Савва (по жизни) всегда выбирал риск.

Никита — шампанское. Ему хотелось пить шампанское и не хотелось рисковать. А если и рисковать, то… не запредельно. Как в случае с гражданином Мамедовым. Значит я тоже… участвую в заговоре? — подумал Никита.

…Иной раз ему казалось, что ревновать Цену и Меру к Савве — все равно, что ревновать море к тому, что помимо Никиты в нем купается Савва и, вероятно, не только Савва. Но Никита все равно ревновал, хотя его ревность не выливалась в конкретные действия, точнее выливалась (вливалась) в море… любви. Никита решил, что не участвует в заговоре равнодушных, потому что существовали две вещи, которые волновали его не меньше собственной судьбы: девушки — Цена и Мера — то есть (если обобщать) любовь и — будущее России.

Никита подумал, что он куда более безумен (цинично-безумен), нежели Савва: хочет «подтянуть» под себя всю мировую любовь и судьбу (будущее) многомиллионной России. А главное, хочет при этом пить шампанское.

Интересно, подумал Никита, что сказал бы по этому поводу отец Леонтий?

Скорее всего, отец Леонтий посоветовал бы Никите жениться на хорошей честной девушке, устроиться на государственную службу да и работать там в поте лица своего, умножая славу державы.

Отцу Леонтию в те дни удалось добиться невозможного — отодвинуть на десять метров очередное колено бетонной развязки, так что один из куполов церкви остался в прямом контакте с небом. Правда, это был не дневной золотой, а ночной — синий в звездах — купол. Сам московский мэр в бараньей папахе на лысой голове осмотрел стройку, дал «добро» на изменение проекта и даже промчался с отцом Леонтием на «Harley-Davidson» по готовому участку эстакады, взяв обещание, что отец Леонтий поддержит его, мусульманина, на предстоящих выборах.

Отец Леонтий вообще был тогда немыслимо популярен. Бетонную церковь навестили поочередно: глава Международного валютного фонда, Папа Римский и Далай-Лама. Глава МВФ призвал отца Леонтия молиться за сохранность мировой финансовой системы (доллара). Папа Римский открыл ему тайну последнего по времени пророчества Божьей Матери — что вирус победит человека. Далай-лама сообщил, что очередное воплощение Будды родится в следующем году в Бурятии. Президент России намекнул, что как православный мирянин не возражал бы видеть отца Леонтия новым патриархом всея Руси. Архиерейский собор, впрочем, не разделял этого мнения. Он вынес отцу Леонтию порицание за езду на «Harley-Davidson». Хотя, было не очень понятно, чем, собственно «Harley-Davidson» хуже (лучше?) шестисотого «Мерседеса», на котором разъезжал в сопровождении двух джипов с охраной патриарх?