Дмитрий Лекух - Хардкор белого меньшинства (сборник)

Алеся – в моем купе, естественно.

Сам билеты покупал, через свое транспортное агентство. Кроме нее – Гарри и Русланыч.

Пока она переодевается, деликатно выходим постоять в узком вагонном коридоре.

Поезд неторопливо трогается.

Из соседнего купе доносится звон стаканов, потом бешеный рев хриплых мужских глоток.

Типа – песня.

Наши развлекаются.

Вот ведь послал господь идиотов на мою голову…

Не могли хотя бы до МКАДа потерпеть…

У вылетевшей в коридорчик несчастной проводницы глаза от ужаса уже даже не по восемь, а по все восемнадцать копеек.

Как бы ментов не вызвала.

Надо срочно урегулировать ситуацию.

Беру барышню под локоток и аккуратно завожу ее обратно в служебное купе. Она почти не сопротивляется.

– Извините, девушка, что не представились сразу. Большинство этих милых, обаятельных господ, которые избрали своим средством передвижения ваш поезд и ваш вагон – «мясное», пардон, спартаковское хулиганье. Да-да, те самые злобные фашистские ублюдки, беспредельщики, о которых так любит писать наша доблестная демократическая пресса.

Глаза у проводницы становятся еще больше.

Странно.

Я, честно говоря, думал, что так просто не бывает.

Теперь, в очередной раз, приходится удивляться воистину безграничным возможностям человеческого организма.

Да и за локоть ее держать все труднее, дергается, зараза.

Боюсь, синяки останутся.

Придется как-то компенсировать.

Достаю стодолларовую купюру, кладу ей на столик.

Глаза барышни слегка фокусируются, взгляд становится немного более осмысленным. Да и вырываться перестала, напротив – прислушивается, что дальше скажу.

Скажу, скажу, милая.

Не волнуйся.

– В принципе, как вы знаете, наша пресса просто обожает врать. Нагло и беспардонно. Ей без вранья – ну никак нельзя. Работа такая, платят им за это самое, и это надо четко понимать. Просто потому, что правда – никому не интересна. Согласны?

Кивает. Она согласна.

Вот только пока не понимает, за что ей причитается целых сто баксов. Сейчас объясню.

– Мы, на самом деле, действительно милые и интеллигентные люди. Может быть, только немного громкие. Ну, что уж тут поделаешь, бывает. Но порядок мы вполне способны поддерживать сами. Пошумим, может, малость, но – ничего не побьем. И – никого. А если побьем, – оплатим в полном объеме. Вот только милицию не очень любим, понимаете ли…

Кивает.

Она понимает.

Милицию в нашей стране вообще мало кто любит, кроме самой милиции.

Ну еще, может, – артисты, которых в ментовской праздник с экранов телевизора не согнать.

А больше – никто.

– Так вот, милая, – смотрю ей в глаза, – если все у нас с тобой будет правильно, перед приездом в Питер получишь еще. Только не кипешись. Почувствуешь, что не справляешься сама, – стучи в третье купе, я – там. Со своими мы как-нибудь сами всегда разберемся. Если же здесь нарисуются менты, то бабки получат они. А ты получишь – проблемы. И – очень серьезные проблемы, понимаешь? Вот такая вот элементарная арифметика…

Кивает.

Она все прекрасно понимает:

– Вам стаканы нужны?

– Нужны. И еще лимончика нам под коньячок порежь. Только потоньше. С нами, видишь ли, дама. И не шлюха какая-нибудь…

Вышел из ее купе, потянулся.

Гляжу – Серега стоит, башкой укоризненно качает:

– Что, опять деньги проводнику платил?

Пожимаю плечами:

– А что делать? Я вообще-то, как ты знаешь, предпочитаю путешествовать с комфортом. А ОМОН в мое понимание слова «комфорт» – ну никак не вписывается. Я уж – и так и эдак пробовал. Не получается…

Хмыкнул, кивнул своей большой бритой головой, пообещал зайти в гости.

– Заходи, мы с Гарри совершенно чудненького коньячка в дорогу прикупили…

…Доехали, в общем-то, нормально.

Пошумели, попели, попили.

Алеся тоже оказалась не дурочкой по части коньяка.

Редакционная школа.

Сам через такую когда-то проходил…

Словом – все в порядке.

Только один небольшой инцидентик случился, но это так, мелочи.

Когда наша девушка пошла часа в три ночи в тамбур покурить.

Возвращается, а глаза – как будто Джимми Моррисона, сто лет уже назад как покойного, увидела.

Села, молчит.

Потерянная какая-то.

– Что-то случилось?

– Угу, – кивает, – случилось. Но не то, что ты думаешь.

– А что?

– Да там, – трясет волосами, – этот ваш, Гарри, в тамбуре. Пьяный в говнище. И с ним еще один, такой же. По очереди блюют в угол и, представь себе, разговаривают о концепции экзистенции у Хайдеггера…