— Привет Алине! — сказала девушка и пошла по коридору. А Гектор вспомнил одну скульптурку в углу мастерской у Алины. Худая-худая обнажённая девушка стояла на коленях и тянула куда-то руки.
Но не было уже в коридоре девушки, которая кормила Карая конфетами…
Как-то вечером мать сказала Гектору, что ему звонила какая-то неизвестная юная леди (мать знала всех одноклассниц по голосам), но это могла быть вовсе не Алина, а Оля. Олю же Гектор избегал, хотя постоянно видел её в центре рядом с Аликом и Серым. Оля делала Гектору приветственные знаки, один раз даже хотела его догнать, но Гектор спрятался за дерево, и Оля вернулась к Алику (а может, к Серому), который равнодушно жевал резинку и смотрел по сторонам.
А в школе всё шло своим чередом.
Вещала задумчиво на уроках литературы Сусанна Андреевна Ельчинская, декламировала Блока, и дрожал и пел её голос, и все сидели тихо-тихо…
Методично дочитывала курсы истории и обществоведения Алла Степановна Ходина. Она сказала, что больше никого спрашивать не будет, и назвала всем приблизительные оценки за полугодие. Всё ясно стало с историей и обществоведением…
Красавица длинноногая Инга Павловна заявила вдруг на английском языке, что холодной рукой поставит двойки всем, кто не будет знать на экзаменах закона Гей-Люссака. Выучить на английском языке закон Гей-Люссака было так же трудно, как выучить самый сложный и непонятный сонет Шекспира, скажем, за номером девяносто восемь, где речь идёт о розах, рыцарском турнире, апрельском солнце и девушке в белой шали, простаивающей дни и ночи у ограды и ожидающей своего возлюбленного…
А на переменах мальчики играли в «слона». Обхватив, друг друга четверо цепочкой, становились к стенке, другие четверо по очереди разбегались и на них запрыгивали, причём задача нижних четверых была дойти до угла коридора и обратно (если не удастся раньше сбросить верхних), а верхние не хотели, чтобы их сбрасывали и всячески этому препятствовали, закреплялись намертво — давили нижних, искали в цепочке самое слабое звено (допустим, всю свою тяжесть концентрировали на Жене Константинове, отчего слабели его руки), и ломался «слон», а это означало, что нижние проиграли и надо им снова становиться к стенке… С изумлением смотрели учителя на «слона», бредущего на подламывающихся ногах по коридору. Густо краснел опытнейший «слонист» Лёша Казаков и давал команду разворачиваться…
Некоторое оживление произошло за неделю до последнего звонка. В этот день Инна Леннер подошла к столу, за которым сидели Гектор и Таня, и бросила на стол газету.
— Вот, — сказала Инна. — Почитайте, пока время есть…
Таня и Гектор побежали глазами по серым газетным строчкам.
— Это же про собрание! — удивилась Таня.
— Гляди-ка ты! — откликнулся Гектор. Он рассматривал карикатуру. Пузатый капиталист с огромной сигарой во рту срывал с дерева мешки. Рядом стоял худющий пролетарий и тоже тянулся к мешкам. Но в отличие мешка капиталиста, на котором был изображён знак змеевидного доллара, на мешке, к которому тянулся рабочий, было написано: «Инфляция. Рост цен. Безработица».
— Ифигенин! — прочитал Гектор подпись под статьёй.
— Смотри, сколько начирикал! — сказала Таня.
Статья занимала целый подвал. Называлась она:
«Собрание, которого не было».
«Я помню своё первое комсомольское собрание, — так вдохновенно начал статью Толик. — Жду начала собрания, — читала вслух Таня. — Класс великолепен в своём равнодушии».
— Очень интересно? — спросил Гектор.
— Не мешай! — сказала Таня.
«Были речи. Были стилистически не очень точные, но довольно убедительные речи в защиту провинившихся. Были даже вдохновенные скандирования, перед которыми дрогнули самые строгие (я, естественно, имею в виду взрослых, присутствующих на собрании, поскольку назвать взрослыми десятый «Б» остерегаюсь)».
— Какой Толик хитрый, — сказала Таня. — Ни одной фамилии в такой большой статье. Зачем он её написал?
«Я смотрел в лицо непроницаемого десятого «Б», и виделся мне фантом хитрого-прехитрого человечка, ловко убежавшего от полемики, равнодушно прослушавшего выступления и под конец оправдавшего провинившихся, — а вдруг и со мной такое случится?»
— Есть такой аэропорт в Лондоне — Хитроу, — сказал Гектор. — Там опять бастуют диспетчеры… И фамилия есть такая Хитрово… Или Хитрого?
Зазвенел звонок. Столы задвигались. Гектор вспомнил, что совершенно не учил физику. Ой, Инга Павловна!
Читать дальше