— Уно Имантович? — деловито осведомился Тимофей Тимофеевич. — Здравствуйте… С вами говорит директор школы, где учится Инна… Егоров моя фамилия, звать Тимофей Тимофеевич. Нет, нет, что вы, ничего не случилось… Инна? Я думаю, на уроке… Где ж ей быть? Я осмелился вас побеспокоить по другому делу… Видите ли, мы сейчас проводим с выпускниками беседы о профессиях, для чего приглашаем… Что слышали обо мне от Инны? Это я энергичный? Хм… Вот как, энергичный… Что ж, очень приятно… Да. Да. Вы расскажете о профессии врача, в частности нейрохирурга, может, припомните какие-нибудь интересные случаи из практики… Несколько слов о мединституте… Мы будем вам очень благодарны… Да. Да. Минут сорок… Не больше… Просто беседа. Где-то в середине мая… Конечно, я понимаю. Позвоню за неделю и предупрежу… Кстати, почему у Инны такой усталый вид? Наверное, много занимается? Знаете, эти последние месяцы перед экзаменами… А сейчас, говорят, грипп какой-то свирепствует… Что? Наоборот, приходила домой поздно? Всё время задерживалась после уроков? Зачем? А… Выпускали стенгазету к Первому мая… Что? Классная руководительница сказала — сидите хоть до двенадцати, а чтоб газета в субботу висела? Ах ты, чёрт! Я обязательно с ней поговорю… Я имею в виду классную руководительницу… Конечно. Я тоже считаю, что газету вполне можно сделать дома. Да. Совершенно с вами согласен… Уно Имантович! Значит, договорились? Очень рад был познакомиться. Да. Хотя бы заочно. До свидания… Всего вам доброго… Спасибо… — Тимофей Тимофеевич устало положил трубку, захлопнул журнал.
— Что же это вы, Сусанна Андреевна, хотя нет, вы болели… Вы, Алла Степановна… Зачем заставляете бедных учеников три вечера подряд корпеть над стенгазетой, а?
В середине дня солнце решительно оттеснило тучи к горизонту, где они вытянулись в синюю полосу, которая светлела, светлела, а скоро исчезла совсем. Солнце ломилось в окна школы, бюсты великих людей постелили на паркет коврики-тени, очертаниями напоминающие кегли. На большой перемене десятиклассник Гектор Садофьев вышел на улицу. По асфальту бегал ветерок. Бородатый дед с клюкой кормил у чугунной ограды школьного двора голубей-бормотунов. Путь Гектора лежал в крохотный скверик на другой стороне, где стояли три колченогие скамейки и росли пять могучих клёнов, ветвями заслоняющие улицу. В сквере всегда было прохладно и сумрачно. Гектор любил сидеть на скамейке, курить, и смотреть в небо. Мимо шли люди, проносились машины, но ветки деревьев создавали иллюзию отрешённости от всего этого шума. Но только Гектор уселся на скамейку и достал сигареты, неизвестно откуда появилась Инна Леннер — в коричневом школьном платье, бледная и испуганная.
— Ты здесь! — сказала она. — Теперь я знаю, почему тебя не видно в школе на переменах. Ты сюда ходишь…
Гектор кивнул, досадуя в душе на появление Инны. Он не любил быть с ней наедине. Сразу словно что-то менялось в их отношениях, а что именно, он не мог понять. Нужны были иные слова, не те, которые он говорил ей в классе. Слишком серьёзной сразу делалась Инна.
— Я не за тобой шла, — продолжала Инна. — Я ходила в автомат звонить. Я думала, что мама ещё не ушла на работу, но подошёл папаша… Он сказал, что только что звонил директор!
— Директор? — удивился Гектор.
— Я чуть не умерла. Но он только попросил папашу выступить с какой-то идиотской лекцией, рассказать о профессии врача…
— Странно это, — сказал Гектор.
— Очень странно, — согласилась Инна. — Но я с папашей специально подольше поговорила, он ничего не знает.
— Позвони матери на работу…
Инна посмотрела на часы.
— Десять минут до звонка. Дай-ка сигарету…
Гектор протянул ей сигарету и зажёг спичку. Закурила Инна неумело.
— Ты разговаривал с Благовещенским? — спросила Инна.
— О чём?
— Знаешь о чём…
— Нет. Я звонил ему три раза, но его почему-то нет дома.
— Глупо всё вышло.
— Что ты имеешь в виду?
— Не знаю… Всё…
— Позвони матери, пусть достанет справку.
— А что я ей скажу? Где я была эти три дня?
Гектор пожал плечами.
— Посоветуйся с мудрецом Костей.
— Бесполезно, — усмехнулась Инна. — И ты сам это прекрасно знаешь. Костю не волнуют такие мелочи…
— Восемь минут до звонка, — сказал Гектор.
— А что в классе хоть говорят? — спросила Инна. Вид у неё был такой печальный, что Гектор ответил ей почти ласково:
Читать дальше