Александра Маринина - Дорога

– Ты питаешь ко мне слабость, – усмехнулся он. – Впрочем, как и я к тебе. Ведь знаю, что ты кукла расфуфыренная, а все равно мне тебя жалко.

– Тебе?! – Аэлла изобразила возмущение и набросилась на него с кулачками. – Меня?! Жалко?! Да как ты смеешь, несчастный инженеришко! Кто ты такой, чтобы меня жалеть?

Она колотила его поверх одеяла, а Бегорский делал вид, что уворачивается. Эта сцена повторялась из раза в раз с различными вариациями: повод для нее бывал каждый раз новым, но результат – одним и тем же. Аэлла сердилась и била его, а он смеялся и просил пощады.

– Не смей называть меня расфуфыренной куклой! Я – один из лучших в стране пластических хирургов, а ты – никто. Я – красивая и богатая свободная женщина, а ты…

– А я некрасивый и небогатый инженер, но тоже, между прочим, свободный и тоже один из лучших в своем деле. Так что разница между нами невелика.

– Я делаю тебе одолжение, позволяю приехать сюда и лечь в эту постель!

– Я тоже делаю тебе одолжение, приезжаю и утешаю тебя, несчастную, и жалею, и ублажаю, когда больше некому это сделать. Все, Алка, кончай драться, ты мне последние волосенки повыдергаешь!

– Сдаешься?

– Сдаюсь. И в знак моего полного поражения пойди приготовь мне поесть.

Аэлла покорно вставала и шла на кухню. Она умела вкусно готовить, но делала это крайне редко, предпочитая покупать готовую еду в кулинариях при дорогих ресторанах – доходы позволяли. У нее в холодильнике всегда были на выбор три-четыре салата и парочка мясных изделий.

– Что тебе пожарить, куриные котлеты или ростбиф? – крикнула она из кухни.

– Сосиски свари! – громко ответил Андрей.

– У меня нет сосисок, – Аэлла заглянула в комнату. – Я их не покупаю.

– Тогда сардельки.

– Ты что, издеваешься?

Она сдернула с него одеяло и швырнула на пол.

– Я предлагаю тебе блюда из натурального мяса, а ты требуешь каких-то немыслимых поддельных продуктов.

– Я прошу только того, к чему привык на свою зарплату инженера. И, между прочим, сосисками и сардельками питается вся страна.

– Я – не вся страна!

– Вот я и говорю: ты любишь, чтобы у тебя все было не такое, как у других. Простая ты, Алка, как три копейки, вся твоя сущность невооруженным глазом видна.

В ней снова проснулась надменная красавица.

– Я – не такая, как все, поэтому не требуй, чтобы у меня все было как у всех.

– Да ничего я от тебя не требую! Нужна ты мне! – Он снова расхохотался. – Это ты от меня требуешь.

– И чего же, интересно?

– Чтобы я считался с тем, что ты не такая, как все. А я с этим считаться не намерен, потому что ты ничем особенным не выделяешься. Ну, ты красивая, но красивых много, а есть и получше тебя. Ну, ты достигла высот в своей профессии, так огромное количество людей достигло того же самого. Например, я. Или Томка Головина. Или ее муж. К тебе многомесячные очереди на операции, к ним – на прическу или на пошив. Так чем ты лучше? Брось мне халат, будь добра.

– Ты что, собираешься в халате сесть за стол?

– Ну не голым же. Конечно, в халате.

– Сколько раз я говорила, что выходить к столу в халате – это дурной тон! В халате можно позволить себе выпить первую чашку кофе рано утром, но даже завтрак следует съедать прилично одетым.

– Алка, кончай свой выпендреж! – Андрей рывком выбросил из-под одеяла крепкое худощавое тело с сильными мышцами и потянулся к стулу, на котором валялся небрежно брошенный мужской махровый халат. – Ты уже допрыгалась со своими требованиями, три мужа тебя бросили, а уж сколько любовников – и не сосчитать. Уймись, оставь нас, несчастных, в покое, дай нам пожрать в халате и поваляться перед телевизором.

– Во-первых, в моем доме этого никогда не будет! – заявила Аэлла, шагая следом за ним на кухню. – Никто не будет сидеть за накрытым столом в халате. И никто не будет валяться перед телевизором, задрав ноги и попивая пиво. Я этого не потерплю.

– Не терпи. – Он уселся за стол и сунул в рот кусок хлеба. – Но для меня сделай исключение. А что во-вторых?

– Во-вторых, меня не три мужа бросили, а только два. Третьего я бросила сама.

– Это ты про поэта? – вздернул брови Андрей. – Ну да, помню. Ты решила, что он бездарный алкоголик. А кто сделал его алкоголиком, если не ты сама своими непомерными требованиями? Он хотел творить в тиши дачного поселка, а ты гоняла его по выставкам, концертам и премьерам, ты заставляла его ходить с тобой в квартиры, где бородатые мальчики корчат из себя диссидентов и обсуждают мировые проблемы. Да им до настоящих диссидентов как до луны! Куда было деваться бедному поэту? Ему нужно было бежать от тебя в сторону развода, а он побежал в сторону рюмки. Ну, немножко перепутал направление, но смысл его действий остался все тем же: он от тебя убегал. Так что есть все основания считать, что это он тебя бросил, а не ты его. Э-э-э, что ты делаешь?