Татьяна Краснова - Таня

Пудель Арчи выбежал им навстречу и провожал до крыльца дачного дома, подпрыгивая и пытаясь лизнуть в лицо. Иногда это ему удавалось. Катины родители тоже обрадовались. Чай оказался настоящим обедом.

Алексей Иванович начал обсуждать с Таней деловые вопросы, как будто бы она была его сотрудницей. Вера Васильевна, остановив его взглядом, принялась развлекать гостью смешными историями. Таня поняла, от кого передалась по наследству артистичность Алекса. Катя, в свою очередь, заговорила о работе — и стало ясно, в кого пошла она.

Когда Таня мыла руки, то через тонкую дачную стенку услышала негромкий голос Катиного папы — и мамы, не умевшей разговаривать тихо.

— Ты, Вер, не напирай, не смущай девочку. Она просто с Катериной заскочила, или это твоя идея?

— Конечно, моя. Я больше не допущу такой ошибки, как с Катюшкой! Когда мы решили, что мальчик из плохой семьи ей не пара! Пусть кто угодно будет, хоть сирота — обогреем и примем, лишь бы Алешке нравилась!

— Да с чего ты взяла, что она сирота?

— Я ни с чего не взяла, я понятия не имею, она же вообще не хочет о семье говорить. Спрашиваю — уклоняется!

— Так я и говорю — не напирай…

— …и ходит всегда в одной и той же юбочке. Кать, или я не права?

— Когда Алешка влюбился, ты была в ужасе, что он женится, — раздалась ироничная реплика Кати, — теперь ты в ужасе, что он не влюблен и не женится. Где логика?

— А ты, а ты! Тебе разве наплевать на счастье брата? Хочешь, чтобы он остался старым девом? Он где вообще? Он приедет наконец на обед?

— Я же пыталась до вас донести, какие у Иры проблемы. Он обещал сразу отзвониться.

ТАНЯ пережидала на веранде, давая им договорить. Их речи ее не смущали. Обедать в человеческой компании — а не с книжкой и собакой — за месяц вошло в привычку. Стоило уехать из дома, чтобы открыть для себя радость дружеских обедов с коллегами и домашних — в чужой семье, как сейчас.

Перехватовы были трогательными. Они хотели видеться друг с другом и приезжали к семейному столу. Они друг о друге заботились, искали для Алекса лекарство от роковой любви. Потому что им показалось, что Таня ему понравилась. Ей тоже это ненадолго показалось.

На даче было уютно и непафосно. На крыльце валялась бадминтонная ракетка. В ветвях белел застрявший воланчик. Покачивался пестрый гамак. В шкафу со всякой всячиной мелькали корешки старых книг. Взгляд выхватил «Гарри Поттера». На перилах лежал растрепанный томик.

«… её сестра, Мисюсь, не имела никаких забот и проводила свою жизнь в полной праздности… Вставши утром, она тотчас же бралась за книгу …»

Может, она придумала этот дом для каких-нибудь своих героев? Не может быть, чтобы он был на самом деле со всеми этими милыми мелочами.

Впрочем, какая разница, если через несколько минут ее здесь уже не будет. И дружеских обедов — тоже. Книжный проект подходит к концу. Даже если еще потянуть время, всё равно лето когда-нибудь кончится.

Зазвонил мобильник. Таня стремительно выхватила его из кармана — и не сразу узнала знакомый-презнакомый голос, который с ней заговорил.

— Тань, ты, что ли? Блин, это я не тебе звонил, случайно нажал — номера рядом. Ты как?

— Нормально, — машинально ответила Таня, осознавая, что это — неправда. Что-то переключилось, и ничего нормального быть не могло.

— А мы тут с девчонками съездили в Питер! Так классно. Ну, пока-пока.

Послышались короткие гудки.

Таня уставилась в текст, лежавший перед глазами, и выяснила, что не понимает ни слова. Потом попыталась сосредоточиться на ближайших планах: куда пойдет сейчас, что будет делать вечером. Потом сдалась. Не было никакого сейчас, всё расплылось и сместилось.

Из комнаты выглянула Катя, Таня быстро отвернулась и спросила светским голосом:

— Это Алексей Иванович читает?

В памяти всплыл Юрий Георгиевич со своим летним чтением и томиком Тургенева, и тоже на веранде.

— Нет, это Алешка — любитель Чехова. Папа у нас по историческим романам. Пойдем, там мороженое обнаружилось!

— А здесь есть вайфай?

На страничке «ВКонтакте», куда Таня в этой, белогорской жизни не заглядывала, была выложена россыпь парков и дворцов. Все пейзажи заслоняли девицы из ее семинара. В центре сиял Гришка Громов. Его улыбка могла ослепить целый мир.

— Спасибо большое, мне пора. Нет-нет, я очень спешу. Спасибо, нет, не надо подвозить, не беспокойтесь, мне здесь рядом…

Перехватовы сожалели, посматривали друг на друга растерянно, кричали вслед: