Татьяна Краснова - Таня

БЛИЖЕ к обеду Алекс опять позвонил — насчет обеда.

— А я сейчас в усадьбу, — отвечала Таня на бегу. Мост трясся, проносящийся поезд заглушал всё на свете. — Я узнала, что НИИ был спонсором при реставрации храма, электронику ставил какую-то! Хочу фотки сделать! Здорово, да? У священников и ученых — общие небеса!

— Ну так успеешь, туда и обратно.

— Нет, я точно не смогу! Я с Моськой, ее в кафе не пускают. Так жаль запирать ее на целый день, она так скучает, и вот я ее сегодня с собой…

— Зачем запирать? — удивился Алекс. — Брала бы в редакцию. Никаких проблем, Ирина обожает собак. Давно бы сказала.

Поезд пронесся. Всё замерло. Таня тоже остановилась. В наступившей тишине можно было говорить сколько угодно, но трубка уже замолчала. И казалось, надо перезвонить и что-то сказать, только непонятно, что именно.

В иве слабо пискнула невидимая птичка. Таня облокотилась о перила. Река бежала оттуда, где, выше по течению, в нее впадает звонкий ручей. Вот эта щепка, может, только что там проплывала, под мостиком-близнецом.

Таня совместила обе картинки — этот мост и тот, маленький. Разница только в масштабах — как картина и открытка с ее репродукцией.

И все проблемы, с которыми она сюда приехала, точно так же меняют масштаб, если смотреть на них из того дня — и из сегодняшнего.

А что, у нее есть проблемы?

Вдруг быстро бегущая вода, на которую Таня продолжала смотреть, сместилась вниз — или это она сама резко сдвинулась вверх, на высоту птичьего полета. Кромка воды и песчаная полоса, усеянная камнями, на глазах менялись, превращаясь в море, скалы… кажется, домики на берегу. В домах горят огни, жители разговаривают друг с другом.

Таня свесилась через перила, чтобы их услышать, чтобы разглядеть этот внезапно явившийся мир… а может, давным-давно, всегда там бывший — и только сейчас увиденный с головокружительной высоты ее измерения.

— ДОБРЫЙ день! Забыла, как зовут вашу собачку. Если вы в усадьбу, то нам по пути.

Таня с усилием вынырнула из другой реальности, в которую, как недавно казалось, больше никогда не попасть, да и незачем. Пробалансировала на границе, прилежно отвечая на повседневные вопросы и изо всех сил прикидываясь нормальным человеком. И наконец полностью пришла в сознание, сожалея об этом и одновременно гордясь тем, что Маргарита Сергеевна ничего не заметила.

Даже удалось поддержать разговор:

— Ваш зонтик назад не прилетел?

— Увы. Везде ищу такой — теперь уже в магазинах — но розового нигде нет почему-то.

— А как ваши сакральные тексты?

— Вникаю! Вот опять иду на занятия. А знаете, что бы мне больше всего хотелось прочесть? Те каменные скрижали, самые первые, которые Моисей разбил. И еще — те знаки, которые Христос чертил на песке. То есть то, что написал сам Бог и что теперь прочитать невозможно.

Таня вспомнила, что Создатель пишет не словами, а всеми своими созданиями — зверями и птицами, горами и морями, но сказать не успела, потому что, едва они сошли с моста, Маргариту Сергеевну окружило множество знакомых — кошек всех мастей и возрастов. А та достала припасенное для них угощение. В общем, она сама в курсе.

— Это усадебные, — поясняла дама без зонтика, — а у нас в Доме милосердия тоже есть, настоящий прайд. Старички их опекают.

И как только можно сохранять жизнерадостность, работая с больными и умирающими? Старушка, когда еще была с розовым зонтиком, говорила, что она врач. Может, у врачей имеется секретное противоядие? Таня поняла, что ей оно необходимо. Потому что сама она как будто уже умерла.

По крайней мере, совсем недавно это так и ощущалось — до Хорошей Книжки и Алекса… а перед этим — до Великого Романа и Гришки… нет, не стоит углубляться.

— А противоядия здесь никакого не нужно, — был неожиданный ответ. — Только трезвый взгляд на вещи. Видите ли, болезни, старость — не отклонение от нормы, а составная часть реальности. Я бы сказала, необходимая. Когда ты входишь в двери боли, то попадаешь в другое состояние ума. И важно суметь правильно его использовать. Мне это известно не только по наблюдениям.

— Мне не понять, — призналась Таня. — Моська, фу!

Моська освоилась в новой компании и вместе со всеми уплетала кошачий корм. Прайд, не видя агрессивных выпадов, перестал остерегаться.

— Какая идиллия, — восхитилась Маргарита Сергеевна. — Как в раю! Не хватает льва и ягненка.

Лев и ягненок были на росписях внутри храма. Они гуляли среди голубых цветов и плодовых деревьев. Таня, сфотографировав космическую электронику на службе христианству, сделала несколько снимков для себя: вечное лето, райский сад.