Татьяна Краснова - Таня

Таня говорила ровным голосом и сосредоточенно рылась в ящичке, выдвинутом из недр дивана. Григорий подошел ближе и слушал, присев на корточки и подперев кулаком подбородок.

— Не всё бывало мирно — один раз Ольга, старшая сестра, настучала на меня, что я читаю романы не по возрасту, и от меня библиотеку заперли.

Григорий возмутился:

— Самим не надо, купили для понтов, а тебе нельзя? Ну дела!

По-прежнему глядя в ящик, Таня промолвила:

— Ты будешь смеяться, но здесь есть еще один вход, и он остался незапертым. Я просто заходила через другую дверь. Ее никто до сих пор не заметил.

Гость и правда расхохотался. Хозяйка наконец повернулась к нему и тоже улыбнулась.

— И ты читала-читала, а потом сама писать начала?

— Примерно так. Смотри, что мне однажды попалось.

Таня бросила поиски фотографии и достала из потайного ящика затрепанный журнал без обложки.

— «Поэтом можешь ты не быть», — прочитал заголовок Григорий.

— Это про студентов Литературного института, которые учились в послевоенные годы. Мне сразу захотелось туда поступить. А «не быть» — это неважно, там главный герой в конце решает, что не туда попал.

— Подумаешь, трагедия — я тоже не туда попал, — возразил гость, живописно располагаясь на нижней ступеньке передвижной лесенки. — Я на журфаке учился. На практике успел побывать — и в газете, и на телевидении…

Вот почему он держится словно перед камерой, поняла Таня.

— …и так меня всё задолбало! Только кажется, что не соскучишься, а на самом деле — одно и то же, одно и то же. Год оттрубил параллельно с учебой — и решил: всё, сваливаю. На фига мне это надо — на однодневки себя переводить.

— И я сначала не туда попала, — помедлив, сообщила Таня. — Родители меня засунули на экономический. Я не смогла им противостоять. А потом год лечилась от депрессии. А потом мне уже разрешили поступать в Лит.

— Ну что же, поработаем на вечность, — подытожил гость, оттолкнулся ногами и покатился на весело дребезжащей лесенке.

— Вечность заждалась, — подтвердила Таня. — Знаешь, когда я увидела все эти книги, то сразу поняла, какие буду читать сейчас, какие — потом, какие — когда-нибудь в конце жизни, а какие — никогда. И еще стало ясно, какие книги мне нужны, а их нет. Не только в домашней библиотеке — вообще нет. И не остается ничего другого, как написать их самой…

— Да ты что! И у меня так же. — Григорий соскочил с лесенки, переместился на диван и вытащил смартфон. — Смотри, у меня здесь тоже библиотека накачана, две тыщи томов в кармане — и тоже нет того, что я хочу написать.

Через какое-то время Таня спохватилась, что внизу ждет обед, и сама откопала Гомера. Но череду волшебных совпадений было не остановить. Они наперебой называли любимых авторов, конфеты, фильмы и музыку, города и страны, времена года и уголки Москвы — и всё оказывалось одинаковым. Общим.

— А готические рассказы?

— А «Матрица»?

— А запах новогодней елки?

— А просыпаться и еще закрытыми глазами видеть солнце?

Выхожу один я на дорогу

ТАНЯ с еще закрытыми глазами поняла, что начинается солнечный день. Лучи и тени перебегали по векам, невидимый мир вокруг шелестел и покачивался. И это не было похоже ни на гамак, ни на пляж, ни на самолет, ни на каюту теплохода.

За несколько дней она привыкла к ночному холоду, спальному мешку и орущим в пять утра петухам. Даже комары были кстати — они вовремя прерывали сны, которые все-таки снились.

Моська тоже освоилась, только боялась слезать по ступенькам. Таня свела ее с лестницы, придерживая за ошейник, словно ребенка за ручку.

Взревел кухонный телевизор — пока хозяйка плелась к дому, Моська уже влетела туда и запрыгнула в кресло прямо на пульт. На экране мелькнула толпа с плакатом «Нет мусоросжигательному заводу в Белогорске!». Да это же местная площадь: фонтан в виде рыбы, стоящей на хвосте, знакомая кондитерская, здание администрации. Скорее выключить! Нет плохим новостям! Белогорск — это тихая гавань, где должны царить покой и идиллия.

Таня почти уже щелкнула пультом, но кадр сменился. Красивый молодой человек в обтягивающей полосатой пижаме улыбался на фоне пляжа и озера. Только это не пижама, а ретро-купальник. А вот еще один — уже в виде майки на лямках и штанишек до колен. В сюжете демонстрировали историю мужских купальных костюмов, чередуя черно-белые снимки и живую модель, на которой оставалось всё меньше и меньше материи, вплоть до плавок мини. Так-то лучше, чем пикет.