Илья Бояшов - Армада

Палач-лейтеха, которому император предоставил полную свободу действий, упал от истощения сил, несмотря на то что в последнее время питался исключительно кровью и мясом жертв. Попавших ему в руки приговоренных он разделывал в течение нескольких секунд, отработанными приемами отделяя мясо от костей, а затем удивительно быстро перегрызая несчастным позвоночник.

Что касается других кораблей, там в ход шли ножницы, клещи, гвозди, иголки, клизмы и колючая проволока. Срочно кустарными способами изготавливались «испанские сапоги» и «железные маски», колья и «воронки» для залития в горло расплавленного свинца. Рационализаторы завалили императорский мостик проектами новых пыточных инструментов. И немудрено! Уклоняющиеся от подобных развлечений признавались предателями и расстреливались на месте – так что каждый был вынужден доказывать свою лояльность как минимум саперными лопатками и штыками.

На всем этом фоне новый командир «Отвратительного» прослыл настоящим гуманистом – одной веревкой он просто-напросто связывал руки сразу десятку инсургентов и милосердно сбрасывал их гроздьями с правого и левого бортов.

Благодаря лихорадочной деятельности Первого флаг-капитана, власти не сомневались – столь блестящую организацию заговора нельзя было осуществить без пособников, сумевших наладить связь со всеми коробками, ибо пожар вспыхнул одновременно. Нити сыска потянулись к офицерским каютам. Следственный Комитет завалили доносами. Так как рука бойцов колоть устала, на палубах «Убийцы» и «Чуда» установили электрические гильотины – в Сансоны приглашались все желающие. Впрочем, в них недостатка не было. Карцеры забились подозреваемыми. Нож повсеместной расправы подкрадывался уже к капитанам первого ранга. Поговаривали, опричнина этим не ограничится и за борт полетят более высокие головы.

Первыми поволокли к Самому перепуганного раввина и еще с десяток выявленных сынов Израилевых, по пути расшибая им в кровь носы. Распухнувшая от побоев, не могущая слова сказать от ужаса, крошечная еврейская община предстала перед Верховной Тройкой, заседал в которой и посеревший от переживаемых кошмаров Психолог. Никто не сомневался в ее виновности, как и в том, что «пархатым», наконец-то, впервые во всей мировой истории наступил полный, окончательный и бесповоротный кердык. Однако в тот момент явилось спасение в лице главного инквизитора. Флаг-капитан ворвался на мостик с сенсационной новостью – только что выбили показания двух штурманов с «Юда». Оба заговорщика перед тем, как лишиться языков и пальцев на руках и ногах, раскрыли истинных вдохновителей и подписали признания. О жидомасонах тотчас забыли. Какой-то доброхот из свиты шепотом посоветовал им убираться поскорее с глаз долой. Беспрестанно благодаря небеса, «французы» выпали из поля зрения всех учрежденных комиссий и комиссариатов. И вовремя! Когда оказалось, что штурмана оговорили товарищей (что было неудивительно), кто-то вновь спохватился о семени Авраамовом. Но во всеобщей поднявшейся суматохе, не найдя сбежавших, махнули на них рукой.

Все те окаянные дни на «Юде» под ногами карателей болтался всем известный юродивый – давным-давно сошедший с катушек капитан-лейтенант.

В самом начале юродства, как только блаженного заперли в судовом лазарете, каплейт загадочно предрек скорое падение важной белой птицы. Над пророчеством посмеялись. Но на следующий же день на головы вахте рухнул с фок-марса главный корабельный интендант в парадном мундире при всех орденах и планках.

Юродивый не унялся – выпуская пену и колотясь обо все углы, пробормотал он о стальных, щелкающих ходулях, которые «отомстят мучителю». И тотчас фельдшер, попытавшийся было подстричь безумца, поранился ножницами.

За день до самого значительного на Армаде события дурак метался по своей тесной, обитой мягкими матами тюрьме. На вопросы уже весьма заинтересованного караула он отвечал с неподражаемым блеяньем: «Чую, принесете мне травки с комочка землицы». «Какая травка, какая землица?» – недоумевали охранники, он же продолжал скакать, упрямо предрекая: «Не иначе как завтра будет мне свежая травка». Не успели понять, что к чему, – на пути оказался остров.

Когда молва о подобных вещах разнеслась по Армаде, дурачка на всякий случай выпустили. С тех пор, подобрав у баталеров для себя подходящие вериги, юродивый бродил по авианосцу. В последнее время к речитативу безумного мостик прислушивался особенно внимательно. Тем более, сбылась очередная шарада о «черном дьяволе с огненным языком, поселившемся в трюме». Вскользь упомянув и о «зеленом змее, таящемся среди книг» и добавив, что «вскоре вырастут его кольца», капитан-лейтенант продолжал куролесить, волоча за собой цепи. Ко всему прочему, он постоянно цитировал следующие стишки: