Евгений Клюев - Давайте напишем что-нибудь

– Вы лакайте его, – посоветовала проводница, – лакайте, склонившись к тарелкам и выгибая язык, как звери. – Тут она склонилась к тарелке Марты, выгнула язык, как зверь, и наглядно полакала, после чего вытерла язык бумажной салфеткой и вышла.

Они лакали чай – и Марта сказала:

– Очень вагон качается… Трудно лакать: все выплескивается.

Редингот предложил:

– Вы ладони подставьте к краям тарелки, тогда брызги упадут на ладони, которые потом можно облизать.

Марта и Редингот тщательно облизывали ладони, когда снова вошла проводница.

– Я не дала Вам сахар, – раскаялась она. – Но у меня только песок.

– Да мы чай-то выпили уже… – сокрушилась Марта.

– Жаль, – посочувствовала проводница. – Поторопились вы. А поспешишь, как известно, – людей насмешишь. – Тут проводница начала заливисто смеяться, как бы от имени людей. Потом объяснилась понятнее: – Дело в том, что чаю у меня больше нет. И не будет никогда. Так что съешьте песок всухомятку. – Она насыпала на столик горстку сахарного песку. – Только вот ложек тоже нет. Есть вилки, но они вряд ли вам пригодятся. Я советую вам припасть к песку влажными губами – он прилипнет, а потом вы его с губ слижете. – Проводница снова показала, как это правильно делать, и удалилась, смеясь в три горла.

Марта с Рединготом сразу же припали к песку влажными губами и вскоре съели его весь. Между тем в дверном проеме возникла куча грязных тряпок, с которых капало на пол.

– Вот – принесла вам белье, – послышался из-под тряпок знакомый веселый голос. – Чистого и сухого нет – есть грязное и мокрое. Правда, оно еще мятое и рваное, но это все ничего. – Аккуратно разделив тряпки на две кучи, проводница разложила их на двух полках и предупредила: – Спать надо голыми: пусть во сне вас ничто не сковывает. – Порывшись в карманах, она достала оттуда две черные повязки: – Завяжите глаза на ночь. Тогда вы не увидите, в каких условиях спите.

– А что, свет нельзя выключить? – просто ради интереса спросила Марта.

– Нет, – отозвалась проводница. – Все выключатели сломаны. Когда разденетесь и повяжете повязки, начинайте разговаривать о чем-нибудь веселом и приятном – ночь пройдет быстро.

– У Вас большой опыт работы, – сказал Редингот проводнице.

С завязанными глазами и на мокром белье ночь тянулась долго. К тому же, до самого утра проводница то и дело принималась громко и фальшиво петь песню – по-видимому, народную, – в которой бесконечно повторялось словосочетание «мать сыра земля».

– Мы живы? – спросила Марта у Редингота под утро.

– Не знаю, – откликнулся тот.

Они полежали еще сколько смогли, потом встали, оделись и отправились умываться, ощупью продвигаясь по коридору.

– Повязки снимите, – крикнула им вслед как раз переставшая петь проводница.

Они сняли повязки и сквозь неяркий уже электрический свет увидели солнце над лесом.

– В туалете нет воды, – кричала проводница. – Я повесила там на гвоздик оленью шкуру. Потритесь об нее лицами – и станете чистые.

После этой процедуры лица зудели, как с мороза. Проводница снова запела, а Редингот сказал:

– Пойду поищу вагон-ресторан.

Марта подождала его час-другой, потом подошла ко все еще певшей проводнице.

– Простите, тут есть вагон-ресторан?

Проводница самозабвенно пела. Допев куплет до победного конца, она немедленно заорала:

– Вы что – не слышите ничего? Я пою! Не в бирюльки ведь играю!

– Не в бирюльки, – подтвердила Марта и, поскольку проводница уже приступила к следующему куплету, отправилась на поиски Редингота. Она прошла восемь вагонов, не увидев ни единого человека. В девятом (купе № 6) сидел Редингот и жадно глядел на дорогу.

– Кстати, – заметила Марта, продолжая прерванный разговор, – в поезде, кроме нас, никого нет. Ни проводников, ни пассажиров.

– Неудивительно, – живо отозвался Редингот. – Все пассажиры, кроме нас, опоздали – и поезд ушел. А все проводники, кроме нашей проводницы, в отгуле.

– Прискорбно, – отнеслась Марта.

Они вернулись в свой вагон. Их проводницы тоже теперь уже не было.

– Наверное, она допела и пошла к черту, – предположил Редингот.

– Это Вы ее туда послали?

Редингот кивнул.

– Хорошее место. Жаль, что не я послала ее туда, – посетовала Марта. – Тем более что чаю все равно больше не будет никогда.

Она была понятливой, эта Марта. И вообще она мне нравится. Редингот тоже нравится. Все-таки приятно, когда тебе нравятся твои герои, – вы не возражаете?.. Тогда я буду их любить и помогать им во всех сложных ситуациях. Пусть они сейчас опять уснут: все равно ехать в этом ужасном поезде невозможно. Но другие поезда не ходят по страницам настоящего художественного произведения. Стало быть, дадим Марте и Рединготу еще поспать, а сами на минуту приостановимся: остановка чрезвычайно важная штука. Во время остановки читатель может обдумать ту или иную дикую ситуацию, в которую, как правило, ввергает его автор.