Лимузин привозил ее домой ровно в шесть часов. Марьянов приезжал домой, как правило, после девяти. Три часа она была дома одна. Он не знал, работает ли она и чем занимается, но днем ее| дома не было. Итак, в его распоряжении три часа. Целая вечность. Она одна, абсолютно одна в квартире, и он так близок к ней. Он может прийти к ней| под любым предлогом, все узнать об их жизни и составить план побега. Что может быть проще? От близости победы у него закружилась голова.
В шесть часов вечера следующего дня Андрей стоял около входа и ждал лимузин. Автомобиль подъехал в шесть пятнадцать, и она вышла из него в сопровождении двух охранников. Они подошли к лифту. Когда двери лифта закрылись, Андрей вошел в дом и стал ждать. Лифт остановился на последнем этаже. Выждав полчаса, Андрей поднялся на последний этаж. На лестничной клетке располагались две квартиры. Он позвонил в дверь первой. Дверь квартиры под № 66 открыла престарелая дама, которая тут же сообщила, что хозяина нет дома, он уехал на отдых за границу. Андрей подошел к квартире под № 67 и нажал звонок. Минуту он чувствовал только тишину, звенящую у него в ушах, потом раздался звук металлических звонков, и дверь открыла Она.
Андрей быстро вошел в квартиру, закрыл дверь произнес:
— Пойдем, я пришел за тобой.
Андрей говорил эти слова и сам не верил себе, Она была одна в квартире. Он всегда любил ее как образ и только теперь заметил, как она хороша. Ее как будто сделали для него. Алые губы, высокая грудь, нагло проступавшая через шелковый халат, нежная прозрачная кожа, широкие бедра. От вожделения Андрей потерял дар речи. Он так долго жил без любви, что теперь всем телом чувствовал влечение к любимой женщине.
— Не бери ничего, я хочу похитить тебя девственной, как будто ты и не принадлежала ему никогда.
Она молча кивнула, взяла его за руку, и они растворились в тишине ночи.
Три дня и три ночи они провели в его квартире. Они не покидали спальню, и лишь на третий день голод выманил их на кухню. У Андрея в холодильнике оказались только яйца и бекон.
Я сделаю тебе яйца по-английски и черствый хлеб.
Хорошо, любимая.
Как ему нравилось говорить — «любимая». Он столько лет провел без любви, даже не замечая этого. Он был обделен, лишен того чувства, которое дает человеку силы жить и дышать. И только сейчас он все понял, но было уже поздно. Магистр не зря появился в его жизни. Ему нужен был Андрей. Одинокий человек, вдруг осознавший, что все, что он делал — иллюзия, а жизнь, жизнь; она…
Андрей был полностью поглощен своими мыслями, когда в дверь позвонили. Она пошла открывать дверь. Больше Ее никто не видел. Люди, похитившие Ее, даже не пытались увидеть Андрея, не хотели угрожать ему. Такая смелость говорила лишь об одном — он не соперник. Он — ничто. В бессилии он вспомнил о Магистре.
— Мой друг, вы нарушили условия договора.
— Договора?
— Да, ведь я просил вас ждать.
— Ждать, опять ждать, — в бессилии проговорил Андрей.
— Конечно, вы поторопились.
— Почему они не убили меня?
— Марьянов необычный человек.
— Он так могущественен?
— Да, мой друг. Вы еще не набрались сил для этой битвы, и потом — без меня вы не одолеете его.
— Но ведь вы сами говорили, что я должен решить свою судьбу сам.
— Так и будет, но лишь в назначенный час…
Дни тянулись бессмысленной вереницей. Андрей опять терял связь с миром и ему казалось, что все, что с ним произошло, лишь видение. Все опять превращалось в большое Ничто.
И вот однажды, как всегда из ниоткуда, появился иностранец в черном одеянии.
— Ну что, мой друг, этот день настал.
— Этот день?
— Да, завтра вы получите свою женщину.
— А Марьянов, что вы сделаете с ним?
— Увидите, Марьянов дает всемирный бал в своем загородном поместье, и именно там мы устроим грандиозное представление!
— Представление, — изумленно проговорил Андрей.
— Да, исчезновение.
14
Андрей, в белоснежном смокинге, и Магистр, в черном плаще, стояли у ворот, когда за ними подъехал лимузин. Дверь открылась сама, и они сели в машину. Лимузин дернулся и тут же заглох.
— Черт возьми, — сказал шофер, — никак не привыкну к этой громадине.
Магистр внезапно оказался на первом сиденье с водителем и грозно посмотрел на него.
— Простите, Монсеньор, как-то само выскочило, я постараюсь…
— Да уж, постарайся.
— И не забывайте, что это не лошадь. Шевалье, — еле сдерживаясь от смеха, сказал Любезный.
— Конечно.
Читать дальше