Дмитрий Горчев - Дикая жизнь Гондваны

Буратино не умел есть пищу как люди, а Пиноккио умел: придёт он из гостей, откроет дверку на животе — а там всё аккуратно лежит в пакетиках: и первое, и второе, и третье. Только пережёвано всё очень мелко.

Однажды Буратино поссорился с Пиноккио и, чтобы попугать его, позвал карабаса-барабаса. Тогда пиноккио тоже позвал кукольника-манджофоко.

Карабас-барабас и кукольник-манджофоко оказались братья-близнецы, разлучённые в детстве. Они заплакали, поцеловались, потом поженились и стали жить счастливо. Даже взяли себе в детдоме ребёночка на воспитание.

Однажды Пиноккио подарил Буратино свою азбуку, а как ей пользоваться, не объяснил. С тех пор с Буратино стало уже вообще невозможно выйти на улицу.

Однажды Пиноккио купил карту звёздного неба южного полушария и пошёл по этой карте в какое-то место. Вернулся он через два года седенький, с отломанным носом.

Тогда Буратино взял ту же самую карту, пошёл по ней в то же самое место и вернулся через пятнадцать минут со словом Жопа, нацарапанным гвоздём на спине, и со связкой бубликов на шее.

Иногда ночью можно слышать, как кто-то шуршит за окном. Это не голуби, голуби ночью спят. Спят и серут, суки. А шуршит — это Человек-Паук.

Он прижимается лицом к стеклу — высматривает себе жертву: одинокую женщину, которая разметалась в двухспальной своей кровати с двумя подушками. Тогда он бесшумно открывает окно и перелезает через подоконник. Тут женщина окрывает глаза и видит, что стоит перед ней такой невозможный красавец, что вроде бы и надо закричать, да страшно — вдруг убежит.

И проводят они ночь страсти, и женщина испытывает за эту ночь как минимум пять оргазмов — это если Человек-Паук сегодня не в ударе, а так обычно больше. И каждый следующий оргазм у неё в два раза сильнее предыдущего, а то и в три. И лишается в конце концов женщина чувств, и засыпает, и просыпается только с первыми лучами солнца. Окно открыто, колышутся занавески, а Человека-Паука нет, уполз. Но обещал вернуться, потому что осталась висеть его рубашка на спинке стула.

И женщина, глотая слёзы, отстирывает рубашку Человека-Паука от голубиного говна, штопает дырку там, где он зацепился за крюк, и вешает рубашку на плечики. И каждый вечер открывает окно и зажигает ночник, чтобы не сбился Человек-Паук с дороги и не заполз не в то окно.

А Человек-Паук любит гулять тёплыми осенними вечерами и, задрав голову, считать окна, в которых горит ночник и колышутся занавески — вон одно окно, вон другое, вон ещё два, совсем почти рядом.

И везде его ждут, вздыхают, мучаются. Но это только если нет комаров и погода тёплая. А держать в мороз окна нараспашку — таких идиотских дур в нашем суровом климате нету.

Если взять какое-нибудь идеальное белковое тело, например блондинку, и положить это тело набок, внимательный наблюдатель заметит, что даже на это идеальное тело действуют законы окружающего нас не вполне совершенного мира.

В частности можно заметить, что под воздействием силы тяготения одна из изящно вырезанных в носу блондинки ноздрей несколько сплющилась, а другая напротив еле заметно отвисла. Прекрасные губы её в силу своей полноты сдвинулись набок, а пышные её груди наползли одна на другую. И даже сладостный её пуп вместе с выпуклым животом некоторым образом отклонились от линии идеальной симметрии, намеченной создателем этой безусловно замечательной конструкции.

Нам, навеки принужденным мириться с реалиями того бытия в котором мы проживаем, это всё конечно глубоко похуй, мы, не моргнув глазом, засунем внутрь блондинки свой Хуй и начнём издавать сладострастные крики, но для искателя окончательного Абсолюта всё же очевидно, что истинное совершенство может существовать только в полном вакууме и в состоянии невесомости. Только там блондинка будет парить миллионы лет, никак не подверженная воздействию внутренних и внешних газов, перепадов температуры и влажности, только там она будет навсегда избавлена от появления на ней морщин, прыщей, целлюлита и пролежней, и только там всякое существо, проплывающее навстречу ей в безвоздушном пространстве будет должным образом поражено соразмерностью её частей и дивной округлостью её очертаний.

Рассказывают, что жители одной приамурской деревни часто видят в холмах и сопках Малинового Человека.