Евгений Гришковец - Год жжизни

А в Днепропетровске был один курьёз. Прямо в середине спектакля «Планета» в зал вошел мужик, по виду либо охранник, либо водитель и, не обращая на сцену никакого внимания и, скорее всего, даже не видя, что происходит, громко топая, прошёл через весь зал к первому ряду. В руках у него был большой букет прекрасных кремовых роз в сильно шелестящей обёртке. Он этим букетом шелестел так, что перекрыл мой голос. Подойдя к первому ряду, он отдал букет двум молодым женщинам и парню. И, спокойно топая, удалился из зала, громко закрыв за собой дверь. Я приостановил спектакль и поинтересовался: «А эти цветы для меня?» Компания смутилась и замахала руками, мол, нет, не для меня. «А кому, — спросил я, — вам?» Барышня закивала. Тогда я сказал: «Но тот человек, который принёс цветы, явно не дотягивает до вашего поклонника. Он что, ваш охранник или водитель?» Ребята махали руками, но это были уже непонятные жесты. Тогда я их спросил: «Скажите, а вам еду и напитки случайно так же не принесут?» Зал очень веселился, спектакль продолжился, а потом этот букет был подарен Ане Дубровской, так что все остались довольны. И я уверен, что больше они своего водителя или охранника за цветами во время спектакля посылать не будут.

Сегодня вся страна будет сильно переживать: грядёт футбол. Ничего не буду сейчас по этому поводу говорить и вас прошу этого не делать, а то накаркаем.

О футболе говорить не буду. Мне сложно поддерживать эту тему, поскольку я не в вопросе. Жаль, конечно, что праздник мог длиться дольше, но праздник всё-таки был, и это главное.

Тем, кто пишет из неведомых или ведомых мне украинских городов по-украински: если будете писать по-украински, я буду удалять ваши комментарии. Не потому, что мне не нравится язык, он мне нравится, но я его не понимаю. Если вы можете читать по-русски, значит, вы можете отвечать мне соответственно. Из Армении, Грузии, Литвы и Эстонии мне не пишут на родных языках. Кстати, в среду полечу в Тбилиси, потому что до невозможности соскучился по городу и друзьям. В Тбилиси, сколько бы людей ни было в компании, если в этой компании есть хоть один не говорящий по-грузински человек, все даже между собой будут говорить по-русски, — из простой вежливости и гостеприимства. И там никому об этом не надо напоминать или об этом просить. А тут вы пишете мне по-украински, и я даже не понимаю, доброжелательно вы написали или нет. Это же отдельный язык, а я его не знаю, и не обязан знать. Спасибо. Прошу, без истерик и подозрений в шовинизме (улыбка).

Теперь о Севастополе. Ох, какой же это прекрасный город! Его сейчас в самых основных местах подреставрировали, и он со стороны моря выглядит вообще белоснежным. В этом городе много благородства и достоинства. И хотя его состояние очень далеко от совершенства, я сейчас не об этом. В Севастополе есть свой особенный, достойный мотив, и на его фоне очень заметны глупость и суетливость.

После спектакля мы сидели большой компанией во дворике заведения под названием «Гелиос», рядом с красивым зданием матросского клуба, над красивой бухтой, где много кораблей, доки, военные тральщики. Ночью на кораблях горят огни, и воздух там невероятный. Мы сидели, выпивали простецкое крымское шампанское, стреляли пластмассовыми пробками в небо. И вдруг подъехала машина — совсем впритык к заведению, туда, где машины не ставят. Это был небольшой двухместный кабриолет «Мерседес» решительно чёрного цвета, надраенный и наполированный до невозможности и с киевскими номерами. Из него вышли два парня лет тридцати пяти, во всём белом, оба небольшого роста даже по сравнению со мной. Видно было, что они ощущают себя очень мускулистыми. Парни вышли, обвели всех невидящими глазами и медленно прошествовали внутрь заведения. Как только они скрылись из виду, все, кто был во дворике, весело посмеялись, мы в том числе. Смеялись и молодые девчонки, в расчёте на которых эта машина, наверное, и покупалась. Уж больно карикатурно вели себя эти мачо днепровского розлива. Посмеявшись, мы забыли о них, но эти парни вскоре дали нам новый повод: они приводили из заведения к машине девушек, позволяли им посидеть в салоне и сфотографироваться. И каждый раз обводили пространство невидящими глазами. А потом одна из тех, что сидели в машине, подошла ко мне и, слегка пьяненькая, сказала: «Знаете, Евгений, мы были у вас сегодня на спектакле. Вы про нас плохо не думайте, нам эти два деятеля не нужны. Просто у нас деньги уже кончились, мы с ними сейчас выпьем и пойдём домой. У них всё равно в этой дурацкой машине только два места. И не лень же было на ней ехать так далеко!» Я подумал: «Хороший город Севастополь. Не просто его взять».