Ладислав Фукс - Мыши Наталии Моосгабр

– А можно по звездам определить судьбу? – спросила госпожа Моосгабр, и перья на ее шляпе затрепетали.

– Можно определить лишь очертания будущего, – Оберон Фелсах посмотрел на госпожу Моосгабр, и его черные глаза слегка заблестели, – «судьба» в этом случае – неудачное слово.

– Один аптекарь сказал мне, – госпожа Моосгабр снова взяла белой перчаткой чашку и немного отпила, – что верить в судьбу глупо. Будто это все равно что верить в дом или в птиц. Или в торговлю, сказал он еще. Я верю в судьбу. Что должно было случиться, то случилось…

– Именно так, – кивнул Оберон Фелсах, встал с кресла и начал прохаживаться по ковру, – судьба – это все, что уже случилось, и потому ее нельзя изменить, судьба неизменяема. Можно изменить лишь ее последствия в настоящем или будущем. Но то, что лишь должно случиться, – еще не судьба, это еще впереди, и тут возможен выбор. Судьбой становится лишь то, что случается, но не раньше. До последней минуты все можно изменить, хотя бы в допустимых пределах, поэтому я и говорю: по звездам можно определить очертания будущего. Судьба – это прошлое, но не будущее. Прошлое неизменно, будущее изменяемо. Прошлому свойственна неизменность, будущему – нет. Впрочем, это великое счастье.

– А как определить по звездам эти очертания?.. – спросила госпожа Моосгабр.

– Это сложно, – сказал Оберон Фелсах.

В эту минуту снова открылась у лестницы одна из темных дверей, и показалась экономка с большим блюдом в руках. Оберон Фелсах, который все время прохаживался мимо стола и кресел, подошел к стене и нажал кнопку. Экономка с блюдом у лестницы задрожала и тут же исчезла за дверью. А из скрытого в стене радиоприемника донесся голос:

– Председатель Альбин Раппельшлунд созвал в княжеском дворце заседание. Присутствуют и генералы. Несомненно, заявил Альбин Раппельшлунд, в провинции войскам не придется прибегать к оружию, поскольку там народ образованный, начитанный и умный. О ходе заседания мы известим наших слушателей через час. – Затем последовала секундная пауза, и снова заговорил диктор: – Сообщают, что в столице имеют место манифестации, особенно в центре города и в районах Керке, Филипова и «Стадиона». В Алжбетове и Линде манифестаций меньше, а то и совсем не наблюдается. Военный комендант города призывает граждан разойтись и оставшийся праздничный день провести достойно в своих квартирах. Джузеппе Верди, музыка из оперы «Фальстаф».

– Мне кажется, – сказал Оберон Фелсах и приглушил музыку, – это серьезно. Но у меня такое впечатление, что чрезвычайное положение как-то пробуксовывает…

И Оберон Фелсах опять довольно странно посмотрел на дверь зала… и госпожа Моосгабр, сразу это подметив, снова обеспокоилась… и сказала быстро:

– На улице уже темно, вы как, будете окуривать? Будете зажигать свечи?

– Сейчас, пожалуй, уже начну, – Оберон Фелсах оторвал глаза от двери и улыбнулся, – сейчас зажгу.

И он подошел к окну, уставленному всякими вещами, и, отогнув розовую занавесь, открыл его. Госпожа Моосгабр из кресла видела, как он вынул из кармана зажигалку, протянул руку над бокалом вина, тюльпанами и пирогами и зажег свечу.

– Вы будете еще пить? – спросил он госпожу Моосгабр, когда закрыл окно. – Пойдемте в столовую, я и там зажгу.

И госпожа Моосгабр поднялась с кресла и пошла за мальчиком к широким стеклянным дверям. При этом она опять посмотрела на картины в золотых рамах, на скульптуру с красными светильниками у лестницы, на фонтан, в котором из расщепленного стебля тихо струилась вода и двумя дугами падала обратно в бассейн. В столовой Оберон Фелсах открыл окно и, протянув руку над бокалами с вином, над блюдом с пирогами и над вазами с тюльпанами, гиацинтами и белыми цветами, зажег свечи.

– Как видите, они желтые, – сказал он, – если дать им полностью догореть, от них останутся одни комочки… На первом этаже так оно и бывает, – сказал он и, закрыв окно, задернул на нем темно-синий бархат. Потом оглядел кресла и сказал: – Раз уж мы здесь, давайте наметим, кто где сядет за ужином. Я сяду здесь, – сказал он и указал на кресло по правую сторону от почетного места за столом, – здесь сядет экономка, – указал он на левое кресло, – с этим, к сожалению, ничего не поделаешь. Студенты сядут здесь, – указал он, – один рядом со мной, другой рядом с экономкой. Вы будете сидеть здесь во главе стола, спиной к окну. За спиной у вас будет темно-синий бархат, – он указал на шторы на окне, – перед вами будут, – указал он и улыбнулся, – двери. Двери из матового стекла, которое кое-где вставляют в окна… Вы будете сидеть во главе стола как раз напротив дверей, – улыбнулся он, – потому что вы гостья.