Анчи Мин - Императрица Орхидея

Я чувствовала себя ужасно одинокой и слабой, мне хотелось, чтобы рядом со мной была мать или Ронг. В прошлом на этот ритуал никто не смотрел столь серьезно: люди просто приходили потетешкаться и посюсюкать с ребенком. Но сегодня необыкновенную силу при дворе приобрели астрологи: маньчжурские правители уже не чувствовали себя уверенно. Все решения принимались «по велению Небес».

Что будет, если Тун Чжи вместо императорской печати возьмет в руки женскую заколку или цветок? Неужели тогда люди скажут, что мой сын непременно станет пустым прожигателем жизни? А что, если он возьмет часы? Вдруг его привлечет их тиканье?

Нагрудник Тун Чжи промок от слюней. Евнухи перестали его удерживать, и он пополз в сторону подноса. Скованный неудобным парадным нарядом, он двигался очень неуклюже. Все смотрели на него, затаив дыхание. Я почувствовала на себе взгляд Нюгуру и постаралась придать себе уверенный вид. Накануне вечером я простудилась, и у меня болела голова. Чтобы себя хоть немного привести в порядок, я стаканами пила воду.

Вот Тун Чжи дополз до подноса и остановился. Мне показалось, что это не он, а я на столе перед глазами множества зрителей. Внезапно выпитая вода заставила меня бежать в туалет. Я рванулась из зала, растолкав служанок, которые бросились вслед за мной.

В туалетной комнате я сделала несколько глубоких вдохов. Боль с правой стороны головы перешла на левую. Я освежила руки и лицо холодной водой Когда я снова вернулась в зал, Тун Чжи жевал свой нагрудник.

Собравшиеся продолжали терпеливо ждать. Их напряженное внимание действовало на меня изнуряюще. «До чего же нелепо это гадание на ребенка!» — думала я, в то же время прекрасно понимая, что, стоит мне высказать эту мысль вслух, как моего сына отберут у меня насовсем.

Вот Тун Чжи чуть не упал со стола. Евнухи подхватили его на лету и опять посадили на середину. У меня в голове возникла картина: охотники выпустили на волю оленя только для того, чтобы расстрелять его из своих луков. Логика их действий такова: если олень недостаточно силен, чтобы убежать, он заслуживает смерти.

Император Сянь Фэн пообещал, что если Тун Чжи «хорошо себя покажет», то я буду вознаграждена. Но как я могла в реальности повлиять на его выбор? Чем больше я читала развернутый над столом свиток, тем страшнее мне становилось.

«...Если принц возьмет в руки императорскую печать, то он станет императором, одаренным всеми небесными доблестями. Если он возьмет кисточку для письма, золото, серебро или меч, то его правление будет отмечено рассудительностью и твердостью. Но если он возьмет цветок, серьгу или заколку, то из нею вырастет искатель наслаждений. Если он выберет винную бутылку, то станет пьяницей; если игральные кости — то игроком который проиграет династию...»

Тун Чжи между тем внимательно «изучал» все предметы на подносе, но пока не прикасался ни к одному из них. В зале стояла такая тишина, что было слышно журчание ручьев за окном. Я обливалась потом, воротник на платье казался мне слишком тугим

Тун Чжи засунул палец в рот. «Он хочет есть!» — пришло мне в голову. Шансы за то, что он выберет каменную печать, таяли с каждой минутой.

Ребенок снова начал ползать. На этот раз он решил удрать со стола более решительно. Евнухи схватились за края стола, чтобы не дать ему ускользнуть.

Император Сянь Фэн уронил голову на руки, словно она показалась ему слишком тяжелой. Он тер руками то один висок, то другой.

Тун Чжи снова подполз к подносу. Взгляд его остановился на розовом пионе. Он улыбнулся, вытащил палец изо рта и потянулся рукой к цветку.

Я закрыла глаза и услышала вздох императора Сянь Фэна . Что он сейчас чувствует? Разочарование? Тоску?

Когда я снова открыла глаза, Тун Чжи передумал брать цветок.

Может быть, он вспомнил, как я наказывала его, когда он дома тянулся к цветку? Мысленно ненавидя саму себя, я его тогда хорошенько отшлепала по попке.

Вот мой сын приподнял свой крошечный подбородок и оглянулся кругом. Кого он ищет? Может быть, меня? Забыв обо всем на свете, я прошла сквозь толпу и встала напротив стола. Я улыбнулась и глазами нарисовала дугу от носа Тун Чжи к императорской печати. Маленький трюк сработал. Решительным движением ребенок схватился за печать.

Толпа разразилась аплодисментами.

— Поздравляем вас, Ваше Величество! — слышала я со всех сторон.

Плача от счастья, Ань Дэхай выбежал во двор. В небо взмыли фейерверки и ракеты. Взрываясь, они выбрасывали в небо тысячи бумажных цветов