Сара Уотерс - Нить, сотканная из тьмы

— Так мне сказала тетушка.

— И вы не испугались?

— Тетя сказала, бояться нечего, потому что мама меня любит. Оттого и пришла...

Эти визиты продолжались до тех пор, пока тетушка не решила, что следует «наилучшим образом использовать ее способность», и стала водить ее в спиритический круг. Там были стуки, вопли и всякие духи.

— Вот тогда я вправду немного испугалась, — рассказывала Дауэс. — Не все духи были добры, как мама!

Сколько же ей было лет?

— Кажется, тринадцать...

Я представила худенькую и невероятно бледную девочку, которая кричит «Тетя!», когда накреняется стол. Удивительно, что пожилая женщина подвергала ребенка таким переживаниям! Когда я об этом сказала, Дауэс покачала головой и ответила, что тетя поступила правильно. Было бы гораздо хуже встретиться с духами совершенно одной, что случается с некоторыми спиритами-одиночками, — уж она-то знает. Постепенно она привыкала к тому, что видела.

— Тетушка держала меня при себе, — говорила Дауэс. — Болтовня других девочек о самых обычных вещах казалась мне глупой, а сверстницы, конечно, считали странной меня. Изредка я встречала среди них кого-нибудь похожего на себя. Конечно, ничего хорошего, если человек сам не знает о своих способностях или, хуже того, догадывается о них, но боится...

Ее пристальный взгляд заставил меня вздрогнуть и отвернуться.

— И все же круг помог мне развить свои способности, — поспешно сказала Дауэс.

Вскоре она уже знала, как отвадить «подлых» духов и связаться с добрыми; чуть позже они стали передавать ей послания «для своих любезных земных друзей». Какая же это радость людям, правда? Плохо ли получить добрую весточку, когда горюешь в печали?

Я вспомнила о пропавшем медальоне и послании, которое она передала мне, однако же об этом мы не говорили. Я лишь сказала:

— Значит, вот так вы стали медиумом. И люди платили вам деньги?

Дауэс весьма твердо ответила, мол, «в жизни пенса не взяла» для себя; порой клиенты оставляли подарки — так это совсем другой коленкор, и сами духи частенько говорили, что брать деньги вовсе не зазорно, коль они способствуют спиритической деятельности.

Рассказывая о той поре своей жизни, Дауэс улыбалась.

— Хорошее было время, хотя тогда я это вряд ли понимала, — говорила она. — Тетя меня покинула — перешла, как мы говорим, в мир духов. Я по ней скучала, но тоски не было, ибо там она пребывала в довольстве, какого никогда не знала на земле. Некоторое время я жила в Холборне — в пансионе семейства спиритов, которые сначала были ко мне добры, но потом, к сожалению, переменились. Я делала свою работу и приносила людям большую радость. Встречала много интересных личностей — умных людей вроде вас, мисс Приор! Вообще-то, несколько раз я бывала в домах Челси.

Я вспомнила аферистку, хваставшую визитами в Осборн. В окружении тюремных стен гордость Дауэс выглядела ужасно.

— И в одном из тех домов вышел неприятный случай с девушкой и дамой, в котором вас обвинили? — спросила я.

Дауэс отвернулась и тихо ответила: нет, это произошло в другом доме, в Сайденхеме.

Потом она спросила, известно ли мне о переполохе, который случился на утренней молитве. Джейн Петтит из отряда мисс Маннинг швырнула в капеллана молитвенником...

Ее настроение изменилось. Я с сожалением поняла, что больше она ничего не расскажет, а мне хотелось подробнее узнать о том «скверном» духе — Питере Квике.

Слушая рассказ, я сидела неподвижно. Теперь, отвлекшись, я почувствовала, что озябла, и плотнее запахнула пальто. От движения из кармана высунулся блокнот, привлекший внимание Дауэс. Все время, что мы говорили, ее взгляд возвращался к моему карману, а когда я собралась уходить, она спросила, зачем я всегда ношу с собой тетрадку. Собираюсь написать об узницах?

Я ответила, что блокнот всегда со мной — привычка с тех времен, когда я помогала в работе отцу. Без тетрадки мне как-то не так, а некоторые записи я потом переношу в свой дневник. Та тетрадка — мой самый близкий друг. Я поверяю ей все сокровенные мысли, в ней мои тайны.

Дауэс кивнула: мол, она сама как моя тетрадка — тоже никому не скажет. С таким же успехом я могу поведать свои сокровенные мысли здесь, в камере. Кому передавать-то?

Сказано это было вовсе не угрюмо, а почти весело. Можно рассказать духам, заметила я. Дауэс вздохнула и наклонила голову.

— Ах! Они и так все видят. Даже страницы вашей секретной тетради. Даже если вы пишете... — на секунду смолкнув, она легко провела пальцем по губам, — в сумраке комнаты, затворив дверь и притемнив лампу.