Осне Сейерстад - Книготорговец из Кабула

«Мы курили сушеных скорпионов, — с энтузиазмом повествует Мансур приятелю на следующий день. — Растерли их в порошок и смешали с табаком. И потом ходили совершенно забалдевшие и немного злые. Я уснул последним. Крутая вечеринка», — хвастается он.

Уборщик Абдул сообразил, что Мансуру нужна женщина, и предложил познакомить его с одной своей родственницей. На следующий день косоглазая девушка-хазара сидит в магазине на диване. Но не успел Мансур узнать ее поближе, как пришло известие от отца: тот приезжает завтра. Мансур моментально приходит в себя. Он не делал ничего из того, о чем его просил отец. Не регистрировал книги, не убирал на складе, не отсылал новых заказов. Штабеля книжных пачек, которые он должен был забрать, скопились на складе у перевозчика. О следствии по делу соляра он даже не начинал думать.

Шарифа ходит вокруг сына на цыпочках.

Что с тобой, мой мальчик? Ты не заболел?

Нет, — рычит Мансур.

Она продолжает выспрашивать.

— Заткни пасть или убирайся в Пакистан! — кричит Мансур. — С тех пор как ты приехала, дома нет ни минуты покоя.

Шарифа ударяется в плач.

— Что я такого сделала? За что Бог наградил меня такими сыновьями? Им мать мешает!

Шарифа кричит на своих детей, Латифа начинает хныкать. Бибигуль сидит, покачиваясь, Бюльбюла тупо смотрит в пространство. Соня пытается успокоить Латифу. Лейла же идет мыть посуду. Мансур уходит в комнату, которую делит с Юнусом, хлопнув дверью. Юнус уже спит, похрапывая. Он подхватил гепатит В, целыми днями лежит в постели и пьет лекарства. Белки его глаз пожелтели, взгляд стал печальнее обычного.

На следующий день, когда прибывает Султан, у Мансура даже не хватает смелости посмотреть в глаза отцу. Оказывается, он зря так волновался — Султана прежде всего занимает Соня. Только через день в магазине отец спрашивает сына о том, выполнил ли тот все поручения. Мансур еще не успевает ответить, как Султан принимается раздавать новые наказы. Поездка в Иран оказалась крайне удачной: Султан восстановил контакты со старыми партнерами, и скоро следует ожидать потока книг на персидском. Но об одном он не забыл. О столяре.

«Тебе удалось что-нибудь выяснить? — Султан вопросительно смотрит на сына. — Ты что, хочешь моей погибели? Завтра же отправляйся в полицию и заяви на него. Его отец обещал добиться признания за один день, а прошел уже месяц! И если он не будет сидеть за решеткой, когда я вернусь из Пакистана, ты мне больше не сын, — угрожает он. — Того, кто хочет нажиться на моих трудах, ничего хорошего не ждет», — значительно говорит книготорговец.

Уже завтра Султан собирается в Пакистан. Мансур с облегчением переводит дух. Он боялся, что может случайно нагрянуть какая-нибудь из его подружек. Даже не хотелось думать, что было бы, если бы девушка подошла к нему и заговорила в присутствии отца. Он должен описать своим знакомым, как выглядит отец. Тогда, завидев его, они могут просто подойти к полкам, как будто интересуются книгами. Отец все равно никогда не заговаривает первым с клиентками в парандже.

На следующий день Мансур едет в министерство внутренних дел, чтобы подать заявление на столяра, и с помощью Мирджана ему удается поставить все требуемые печати за пару часов. С этими бумагами он отправляется в полицейский участок Дех-Худайдада, глинобитную хибарку, охраняемую отрядом вооруженных полицейских. Оттуда он выходит сопровождаемый инспектором в штатском и показывает ему дом Джалалуддина. Тем же вечером полицейские должны прийти за столяром.

Следующим утром, еще до рассвета, перед дверями квартиры семьи Хан появляются две женщины с детьми. На стук открывает заспанная Лейла. Женщины немедленно принимаются плакать и причитать, так что до Лейлы даже не сразу доходит: это бабушка и тетя столяра, пришедшие с его детьми просить за него.

«Пожалуйста, пожалуйста, простите его! — умоляют они. — Пожалуйста, ради Бога». Старенькой бабушке уже под девяносто, она маленькая и высохшая, напоминает мышь. Остренький подбородок зарос густыми седыми волосами. Она — мать Фаиза, который уже несколько недель пытается выбить истину из сына. «Нам нечего есть, мы голодаем. Только взгляните на детей! Но мы заплатим за открытки».

Лейла приглашает их войти. Маленькая старушка бросается к ногам женщин, которые вышли в коридор, разбуженные шумом. Все глубоко потрясены открывшимся перед ними зрелищем ужасающей нищеты и горя. С собой просительницы привели двухлетнего мальчика и больную полиомиелитом девочку. Девочка с большим трудом усаживается на пол, осторожно отставляя в сторону неподвижную больную ногу. Она сидит и с серьезным видом прислушивается к разговору взрослых.