Осне Сейерстад - Книготорговец из Кабула

— Значит, вот как люди умирают от отравления угарным газом? — спрашивает Мансур.

Стекла в машине опущены. Саид закуривает. Мансур издает вопль протеста.

— Совсем рехнулся? — кричит Акбар, вырывает у приятеля сигарету изо рта и тушит ее. — Хочешь нас еще больше отравить?

Путешественниками овладевает гнетущее чувство паники. Они по-прежнему стоят. Но вот впереди начинается какое-то движение. Машина перед ними медленно трогается с места. Наша троица выбирается из тунелля с гудящими головами. Но первый же порыв ветра тут же излечивает головную боль. По-прежнему не видно ни зги, все, как ватой, окутано серо-белым клубящимся туманом. Им остается только держаться снежной колеи и ориентироваться по огням фар едущих впереди машин. Повернуть невозможно. Все паломники связаны между собой роковой цепью. Даже Мансур перестал жевать печенье, в машине воцарилась мертвая тишина. Впечатление такое, что едешь в никуда, где на каждом шагу грозят пропасти, обвалы, мины и другие опасности.

Наконец-то туман немного рассеивается, но они по-прежнему едут по краю обрыва. Теперь, когда его видно, становится еще страшнее. Мансур предлагает остальным кока-колу и закуривает. Это его двадцатая сигарета за день.

«Что пользуешься случаем? Если бы твой отец увидел, что ты куришь, точно бы не обрадовался», — говорит Акбар.

Султан ни за что не должен узнать, что сын курит. Но здесь, на свободе, в снегах, Мансур закуривает одну сигарету за другой. Здесь он лихой парень наравне с остальными.

Начинается путь под гору. Машину кидает из стороны в сторону. Внезапно она начинает сползать боком с дороги. Саид бессильно дергает руль и ругается. Акбар и Мансур крепко вцепляются в сиденья, как будто это помешает им слететь с обрыва. В машине снова воцаряется нервная тишина. Машина сползает вбок, выправляется, снова сползает, и вдруг ее начинает шатать из стороны в сторону. Для полного счастья перед ними возникает указатель с надписью: «Осторожно, мины!». Стало быть, где-то рядом, может быть как раз в пределах зоны скольжения автомобиля, полным-полно мин. Никакой снег в мире не защитит от противотанковых мин. Да это просто безумие, думает Мансур, но молчит. Он не хочет прослыть трусом, к тому же он здесь самый младший. Он смотрит вниз на танки, полузанесенные снегом, и обломки машин, чьи водители не справились с дорогой. Мансур читает про себя молитву, Али не мог позвать его только для того, чтобы он свалился с обрыва. Хотя поведение Мансура не всегда соответствовало требованиям ислама, все же он едет за очищением, собирается отказаться навсегда от греховных помыслов и стать впредь правомерным мусульманином. На последнем отрезке горной дороги он словно впадает в транс.

Через какое-то время, которое кажется вечностью, путешественники выбираются на просторы бесснежных степей. Последние несколько часов до Мазари-Шарифа кажутся просто детской забавой по сравнению с пережитым.

При дороге их обгоняют грузовики, набитые вооруженными мужчинами. В открытых кузовах сидят бородатые боевики с автоматами Калашникова. Наши путешественники мчатся со скоростью сто километров в час, подпрыгивая на разбитой дороге. Мимо проносятся пустыни, степи и каменистые холмы. Время от времени встречаются маленькие оазисы и деревенские глинобитные домики. При въезде в город машину останавливают у блокпоста. Грубые стражи дают отмашку — проезжайте! — из-за ограждения, которое представляет собой веревку, натянутую между двух ракетных оболочек.

И вот они в городе — измученные, ноги затекли от долгого сидения в машине. Невероятно, но факт: поездка заняла всего двенадцать часов.

«Вот, значит, как обычно штурмуют Салангский туннель, — делает вывод Мансур. — А каково приходиться тем, у кого уходит на это несколько дней? У-у-ух-х! Мы доехали! Али, here I come!» [16] Вот он я (англ.)

Все крыши заняты вооруженными людьми с ружьями наизготовку. Власти опасаются беспорядков на праздновании Нового года, в Мазари-Шарифе нет никаких международных миротворческих сил, зато имеется парочка конкурирующих полевых командиров. Боевики на крышах подчиняются губернатору, хазара по национальности. Боевики в пикапах — это армия таджика Атты Мухаммеда. Можно заметить и людей в униформе воинства узбека Абдула Рашида Дустума. Все ружья нацелены на толпы паломников, которые гуляют по улицам, сидят группами у мечетей, в парках и на тротуарах.

Озаренная светом голубая мечеть сияет во мраке, как звезда. Мансур в жизни не видел такого красивого здания. Подсветка — это дар, преподнесенный американским посольством в честь новогоднего визита в город американского посла. Красный свет фонарей озаряет парк вокруг мечети, который к этому часу уже бурлит от паломников.