Василий Аксенов - Товарищ красивый Фуражкин

Дядя Митя остановился и вылез. Иван тоже слез со своего мотоцикла. Они пошли друг другу навстречу. Дядя Митя улыбнулся Ивану. Иван не улыбнулся ему.

– Обычный рейс, – сказал дядя Митя, – везу пассажиров в Симферополь.

– Что у вас в багажнике? – сурово спросил Иван.

– В багажнике у нас багаж, Ваня, – улыбнулся дядя Митя.

– Откройте!

Дядя Митя открыл багажник и показал молодому офицеру женские мешки.

– Это ваш багаж, товарищи? – спросил Иван у пассажиров.

– Наш, батюшка, наш, – испугались женщины.

– Следуйте дальше, – сказал Иван, козыряя дяде Мите.

– Эх, Ваня-Ваня, – пожурил его дядя Митя.

– На шоссе я для вас не Ваня, а младший лейтенант Ермаков. Сколько раз было говорено?

Иван сел на мотоцикл и, с места набирая скорость, помчался сквозь моросящий дождь вверх по дороге, скрылся в ближайшем облаке.

– Тоже товарищ Красивый Фуражкин, – сказал дядя Митя, с печалью глядя ему вслед, – ведь пацаном я его еще знал. Учеником он у нас на базе был, болты мыл. Темный был, как антрацит. Потом, значит, набирали у нас молодежь в школу ГАИ, он и пошел…

Дядя Митя замолчал.

– Бывает, – сказал инвалид, – вот у нас, я помню…

На этот раз инвалиду удалось досказать до конца какую-то свою историю. Дядя Митя его не перебивал, он лишь хмуро смотрел перед собой на высившиеся впереди туманные кручи. Ветровое стекло все запотело, потянулись по нему длинные струйки. Собачья погода была прямо под стать дяди Митиному собачьему настроению. Он включил «дворники». «Дворники» мерно задвигались, каждым своим ходом, как бы открывая перед дядей Митей картины прошлого. Он вспомнил, как пришлось ему уйти из грузового транспорта, как прекратилась его увлекательная, опасная, но выгодная работенка, как перестал он быть хозяином Крыма, а стал вот на этом вшивом такси комбинировать по мелочам. И всему виной главный его обидчик Иван Ермаков, товарищ Красивый Фуражкин.

До его появления на крымских трассах дядя Митя не знал больших бед. Были, конечно, недоразумения с капитаном Лисецким, со Щербаковым, со старшим лейтенантом Гитаридзе, с другими товарищами, но все это были легкие недоразумения, заблуждения, дым и туман. Ему удавалось притупить бдительность автоинспекции, а то и просто по-пиратски нагло уйти, скрыться, обмануть; примерно так, как он рассказывал нынче пассажирам.

Младший лейтенант Ермаков сразу стал к нему особо присматриваться. Бывало, идет вровень по осевой полосе и смотрит, смотрит. Привет, Ваня, скажешь ему, а он хмурится: я, мол, вам не Ваня. Был, мол, раньше Ваня, вы его за папиросами гоняли, бедного Ваню, вы это забудьте. Теперь, мол, я вас погоняю, младший лейтенант милиции Иван Ермаков. Такое у него примерно было выражение лица.

Потом он стал прихватывать дядя Митю, и все по мелочам – то за превышение скорости, то за неправильный обгон, то за несоблюдение дистанции. Штрафовал. Рублей, конечно, дяде Мите было не жалко, у него в то время водился презренный металл, но было как-то обидно и, главное, тревожно – чувствовал он, что подбирается Ермаков к самому главному, к «левым» его делам.

– Мелочишься ты, Ваня, – как-то сказал он ему во время очередного штрафа.

– Я вам не Ваня! – рявкнул Ермаков.

– Эх, Ваня-Ваня, – продолжал дядя Митя, – ведь ты у нас на базе когда-то болты мыл.

– Да, мыл. Ну и что же?

– Эх, Ваня, добра ты не помнишь. Помнишь, как я за тебя перед директором вступился, когда ты с базы ключи унес?

Ермаков покраснел и еще больше нахмурился.

– Это пятно я давно уже смыл, – сказал он, – и поручилась за меня комсомольская организация, а не вы, и потом сколько раз говорено, я вам не сват, не брат и не Ваня.

Как-то раз дядя Митя рано закончил работу и пешком направился к своему дому. Был разгар летнего сезона, и все население Ялты, временное и постоянное, теснилось на пляжах, терлось боками друг о дружку.

Дядя Митя с удовольствием выпил пива, с удовольствием закурил папиросу и с удовольствием посмотрел на видневшуюся среди вечнозеленой растительности крышу своего дома.

По дороге он зашел в сберкассу и сделал очередной вклад. В сберкассе привлек его внимание плакат денежно-вещевой лотереи. В целях рекламы здесь были отпечатаны снимки счастливцев с их выигрышами. Домохозяйка П.С. Курцева из Шепетовки выиграла стиральную машину, инженер П.П. Горохов из Донецка изображен был рядом с приемником «Эстония», бухгалтер В.Н. Панченко из Харькова любовался выигранным ковром… Особое внимание дяди Мити вызвал снимок, на котором показан был человек средних лет, который, сияя от редкого счастья, выпавшего на его долю, прислонился к новенькому «Москвичу-407». Подпись под этим снимком гласила: «Ф. Ч. Кулик, житель из г. Джанкоя». Не бухгалтер, значит, не инженер и не домохозяйка, житель, и все.