Джон Краули - Любовь и сон

Пирс отвел взгляд. Лучше зажечь свечу, чем проклинать темноту. [43]Плохие парни ухитрились завладеть глыбой ядовито-зеленого криптонита, и Кларку Кенту от этого сделалось совсем плохо: [44]потеря сил, кома, еще немного — и смерть. Надо… надо… выбираться отсюда.

…Приходит в себя в грязном закоулке, времени прошло много, — дни? недели? — богатырская сила не вернулась, ничего не помнит, ни кто он на самом деле, ни за кого его принимают, ни о потерянной родной планете, ни о своем отце, Йор-Эле, ни о добрых приемных родителях в Смоллвилле. Блуждает по убогим улочкам, шляпа надвинута на глаза, воротник поднят. Кто я? Как сюда попал?

— Я думала, ты пишешь отцу. — Винни зашла поискать свитер, а в кармане свитера — сигареты.

— Писал. Пишу. Сейчас возьмусь.

— О чем пишешь?

— О пожаре.

Чудовищная энергия, обнаруженная в самом сердце материи, дает вашей армии новое оружие для защиты свободы. Джо Бойд, а с ним Пирс и Хильди (не смотреть было невозможно) наблюдали, как распускается под приглушенное громыхание жуткий цветок-облако. Над ним все четче обрисовывалась надпись, E = mc2, мистическая его причина. Материя, энергия, свет — все формы одного и того же Творения. Как с умом использовать это знание? Для каких надобностей приспособить?

— Свинец и в самом деле можно превращать в золото, — заметил Джо Бойд. — Можно раздробить их атомы.

Джи-ай [45]в темных защитных очках также следили за трансформацией; когда их накрыла световая волна, они побелели. Винни, присев на табуретку у пианино, закурила «олд-голд»; она думала совсем о другом, но и ее внимание невольно привлек телевизор.

Как и черное кресло, где свернулся ее сын, светлое пианино было куплено для фермы на Лонг-Айленде — недостроенного дома, который Сэм с Опал купили за год до отъезда и где прожили после окончания работ совсем недолго. Тут же была собрана и прочая обстановка этого длинного и низкого строения: клубные стулья, обитые красным пластиком, на черных деревянных ножках, стойка для журналов из кованого железа, торшер — столбик, увенчанный яйцевидным алюминиевым плодом, портьеры с банановыми листьями, инструменты для камина с медными рукоятками в виде завитков пламени. У стены приткнуты — как ни переставляй, все равно получается неладно — красно-коричневые, из фактурной ткани, блоки секционной софы («сскси-онной», шутил Джо Бойд, шокируя чопорного Пирса). Когда Винни обнаружила, что все эти предметы по-прежнему находятся здесь, разлученные с венецианским окном и камином из плитняка, сосланные, как и их владельцы, в обстановку, далекую от моды (горки из амбрового дерева, обои в розочках), они показались ей донельзя унылыми. Но прошло немало времени, прежде чем она предложила обновить мебель. Не то чтобы Сэм особенно их замечал, но в том-то и штука, понимала Винни. Но вот вошел Сэм и занял единственное большое кресло в комнате, его кресло, которое все другие должны были освобождать при его появлении. На любом другом седалище в этой комнате он выглядел бы неуместно — как и в своем автомобиле не за рулем.

— Ну, что там стряслось? — спросила его Винни.

Сэма вызвали в больницу, что частенько случалось в воскресенье утром, когда нужно было поставить на ноги выживших в субботнюю ночь.

— Ребенок с высокой температурой и судорогами, — объяснил Сэм, и Винни сочувственно прикусила губу. — Думаю, это фебрильные судороги — у детей бывает при реакции на укол. Пока не спадет температура, точно не определишь.

— А если нет?

Сэм пожал плечами, глядя в телевизор.

— Попробуем фенобарбитал. Пошлем ребенка под наблюдение в Лексингтон, если мамаша согласится сопровождать. Беда в том, что ребенок порядком истощен. — Он усмехнулся, вспомнив: — Я спросил, чем она его кормит. Она ответила: «Да чем всегда, сиськой и картохой».

— Сэм! — вскрикнула Винни.

Дети притворились, что не слышат. Ученый в белом халате сунул в фокус громадной зеркальной антенны деревянный брус, и тот вспыхнул пламенем. Во тьму туннеля начали спускать тележку с шахтерами, один обернулся с улыбкой на белом чумазом лице. Энергия солнца; энергия, добытая в бессолнечных пределах.

— А знаете ли вы, — начал Джо Бойд, — что алмазы — это тот же уголь, но в другом состоянии? Их можно делать из угля. Если обеспечить достаточный нагрев и давление.

— А знаете ли вы, — передразнила его Хильди, — что на карандаше можно усадить вплотную шестьдесят цыплят?

— Алмазы — это уголь. — Джо Бойд глядел на нее в упор. — Всего лишь уголь.