Владимир Лорченков - Все там будем

К сумеркам Лупу с сожалением отбрасывал топорик, спички и отмывал дрожащие руки в серебряном тазике, лежащем под южной стеной дома. Металлический месяц молдавской ночи нежно покалывал его в щеку, приняв обличье сухой виноградной лозы, которую давно пора со стены убрать, да руки не доходят. И Лупу приходил в себя. Долго отмывал потом дорожку от желтой внутренности убиенных жуков, тщательно полоскал банку. И к утру, ясный, веселый, посвежевший, возвращался в Кишинев и жил спокойно год. До тех пор, пока не начинало тело его ломить, губы гореть, виски пылать, сердце — бешено стучать, а разум понимать, что пора на дачу, собирать колорадских жуков…

Но то было в прошлом и в будущем. А сейчас он, спикер парламента Мариан Лупу, обрабатывал свои грядки картофеля, да любовался женой, несущей водицы в стальном с ржавчинкой ведерке. Из него водица вкусней всего, знал спикер. Дождался, пока жена дойдет, взял у нее бережно ведро и запрокинул его, — в чашку воду набирать спикер не любил, как и вообще мелочиться, — над собой. И перед тем, как глотнуть, глянул в небо и осторожно сел прямо на грядку, не пролив ни капли воды. Жена удивленно поглядела на него и бросилась в дом, за врачом охраны. Тот позже распространял всяческие слухи, за что его сослали ветеринарным инспектором в провинциальный Кагул, где он благополучно спился. В частности, врач утверждал, что Лупу, перед тем, как уснуть, прошептал:

— Трактор! Надо мной пролетел трактор…

Конечно, все нутро, — как выразился Василий, — трактора пришлось вынуть. В начинке оставили только авиационный мотор от первой советской копии непонятно какого самолета братьев Райт, бережно хранившийся Лунгу все двадцать пять лет добровольного изгнания из авиации в ряды трактористов. Поставили аппарату и крылья, и даже небольшой шар, наполненный горючим газом, поместили. Но форму трактора, — сложенную из тонких и легких пластин, — оставили. Для того, объяснили Василий, чтобы «полностью дезориентировать силы ПВО стран следования маршрутом».

— А дальше-то что? — прокричал Серафим, похлопав Василия по плечу. — Дальше? Карты-то у нас нет!

— Сейчас выйдем над Кишиневом, — объяснил Василий, крутя штурвал, — потихоньку покружим над аэропортом, выследим самолет на Бухарест и двинем в его направлении. Там повторим маневр и долетим до Будапешта. Оттуда в Словению. А уж от нее до Италии рукой подать!

— Ты гений! — заревел Серафим и обнял смутившегося Васю. — Чертов гений!

— Да уж, — подтвердил Василий, — жалко, мы раньше до этого не додумались. Не пришлось бы жене вешаться…

Затем поставил аппарат на механическое пилотирование, и друзья выпили по стакану вина за упокой души несчастной Марии. Потом выпили за счастливый взлет и за удачное приземление. Закусили и выпили еще, просто так. Затем Василий вернулся в кресло пилота и завел машину в облака.

— Это еще зачем? — вынимая куски тумана из уха, недоумевал Серафим. — Здесь же сыро, как у водяного в погребе!

— Над городами всегда будем заходить в облака! — объяснил Василий. — Чтобы не привлекать лишнего внимания!

— Умно, — согласился Серафим. — Извини, что сомневался…

— Выпьем за Италию! — предложил Василий. — За Италию «Фиатов»!

— И за Италию Венеции и мостов!

— За твою и мою Италию!

— За нашу Италию, которая одна, но для каждого бывает особенной и неповторимой, какой бывает только по-настоящему любимая женщина!

— За Италию! Виват Италия!!!

Небесный трактор, тарахтя, не спеша лопатил пропеллером туман, и друзья задремали.

Президент Воронин переступил с левой ноги на правую и затосковал. Вот уже три часа как он должен был, разувшись, босиком вышагивать по траве у Днестра. Ловить рыбу, дышать дымом костра и пить крепкий, как слезы праведных, коньяк. А вместо этого он сейчас, в сковывающем костюме и узких ботинках с загибающимися носками, стоял на трибуне. И стоять предстояло еще долго…

— Обувь-то другую ты мне найти мог? — спросил президент главу канцелярии, когда тот наряжал его на митинг. — Выгляжу, как азербайджанец на рынке!

— Так у них и покупали, — тупо согласился шеф канцелярии, — говорят, туфли самого Алиева [10] президент Азербайджана — прим. авт. !

— Алиева, — поддразнил президент, но ноги в туфли сунул, — а ты и поверил, олух царя небесного!

И поехал на митинг по поводу принятия Плана Молдавия — ЕС, который ничего не значил, но который рекламировался, чтобы отвлечь население от нищеты.