Ольга Ляшенко - Собиратель чемоданов

<���…>

Что же касается ратификации Протоколов хотя бы одной из стран-участниц, то об этом пока не приходится и мечтать.

<���…> Истинная мотивация столь нетипичного для чемоданных жителей поведения до сих пор не ясна, о чем свидетельствует обширная научная литература, отражающая, к сожалению, пока неудачные попытки с самых разных строн подойти к этому вопросу. Живой интерес к нему проявляют не только этопсихологи, психолингвисты, культурологи, но и представители богословской науки. В частности, в специально организованной в сентябре прошлогогода беседе одного видного немецкого теолога, священника Общины Христиан из Штудтгарта д-ра Р. Ш. с представителями научной и творческой интеллигенции одной частной коллекции, местонахождение которой ее жители пожелали оставить неизвестным, вопрос о черепных коробках занял одно из центральных мест. Собственно, только жгучий интерес к этому вопросу и побудил д-ра Р. Ш. приложить максимум усилий к организации телемоста. Прежде всего, многих трудов ему и его помощникам стоило разыскать подходящие чемоданы: при помощи специальных методов этнолингвистики среди нескольких тысяч пользователей ICQ были выявлены предполагаемые чемоданные жители, после чего начались долгие переговоры с каждым из них лично. «Чем более скрытным оказывался респондент, — вспоминает д-р Р. Ш., - тем больший оптимизм он нам внушал: ведь нам нужны были настоящие чемоданные жители. Мы искали такую коллекцию, в которой никогда не принимались законы о выходе из Чемоданов и никто из жителей которой не только ни разу не бывал снаружи, но и не предпринимал никаких попыток заочно натурализоваться в стране нахождения коллекции. [184]Наконец долгие поиски увенчались успехом: мы нашли именно такие Чемоданы. Еще несколько месяцев ушло на то, чтобы добиться согласия на встречу: одной из характерных особенностей чемоданных жителей является то, что они готовы обсуждать что угодно, с кем угодно и сколь угодно долгое время, но — без процедуры и протокола. Любое предложение как-то зафиксировать результаты обсуждения вызывает у них настороженность и решительный отказ, как правило, ничем не мотивированный, если не принимать в расчет ничего не значащие отговорки, либо, за недостатком даже таковых, знаменитое чисто чемоданное «мало ли что».

Не буду утомлять читателя скучными подробностями, но в конце концов, ценой неимоверных усилий, нам удалось-таки уломать наших друзей из Чемоданов (надо сказать, что за время неофициальных переговоров мы успели с ними крепко подружиться и до сих пор сохраняем самые теплые и доверительные отношения). Дальше все прошло как по маслу: техническую сторону они полностью взяли на себя, и через два дня (!) встреча, о которой мы уже перестали и мечтать, состоялась».

Однако, как признается далее сам д-р Р. Ш., именно тот вопрос, который больше всего и интересовал ученого, так и остался для него «тайной за семью печатями». «При том, что на все остальные интересовавшие меня вопросы я получил совершенно четкие и однозначные ответы, стоило мне только завести речь о головах предков, беседа сразу же заходила в тупик. Мои собеседники начисто утрачивали способность к ясному и непредвзятому мышлению, которой так славятся чемоданные жители. Их ответы становились иррациональными и расплывчатыми (чтобы не назвать их уклончивыми). В некоторые моменты у меня даже складывалось впечатление, будто эти существа кем-то загипнотизированы, причем действие гипноза распространяется исключительно на их способность к ясному осознанию этого единственного, и, возможно, не столь уж существенного для их повседневной жизни, пункта. Но только кому и зачем понадобилось это делать?

Во всем остальном, повторяю, они были на высоте.

<���…>

Однако вопрос о черепных коробках не давал мне покоя, и, несмотря на то, что встреча явно затягивалась, о чем настойчиво напоминали мои секретари, я дал себе слово, что не сдвинусь с места, пока не разрешу эту загадку. Сначала я попытался завести разговор издалека и заговорил о том, как прекрасно, когда в народе развито бережное отношение к святыням. Они, как казалось, с готовностью похватили тему, начали поочередно высказываться о пользе бережливости и сошлись на том, что именно бережливость является одной из главных святынь, после Конституции, права востребования и всеобщего юридического образования.