Андрей Ильенков - Повесть, которая сама себя описывает

Итак, вьюшка была открыта. Поэтому Стиве удалось затопить печь. Нет, затопить-то удалось бы и в противном случае, только весь дым повалил бы не в трубу, а в дом, и через пять минут друзья, кашляя и обливаясь слезами, выбежали бы на улицу вон. И, выбежав, ничего бы не поняли, почему так. И неизвестно, что они стали бы тогда делать. Может быть, поехали бы домой. Но история не знает сослагательного наклонения, а в настоящей реальности вьюшка была открыта. И Стива, ничего об этом не подозревая, успешно растопил печь.

Скоро в домике стало совсем тепло, а еще вскоре — даже жарко. И друзья самым непринужденным образом сели за стол пить водку. После полбутылки им показалось, что пришло самое время решить проблему пропавшего товарища. И вот что: нужно пойти по кровавым следам и найти Олега, которой, впрочем, судя по тому, что он так и не вернулся, спился и замерз под забором. Стива сунул за пазуху бутыль и сказал:

— Айда. На обратном пути заодно еще дров прикупим!

Шутка про «прикупим» чрезвычайно понравилась обоим, так что долго еще они повторяли ее на все лады.

Замерзшие кровавые капли вывели их с крыльца и потерялись в покрытой инеем траве. Кирюша в недоумении остановился. Стива же уверенно сказал:

— А здесь в город всего одна дорога.

Так оно и было, но ведь дорога о двух концах. И они пошли, двое против ветра, к одному из ее концов. Конец подкрался незаметно. Заборы и домишки, при свете дня оказавшиеся еще более страшными, чем казались вчера, довольно скоро сошли на нет, а дорога продолжалась. Теперь по обе стороны от нее пронзительно шелестела, порою склоняясь до самого тына, сплошная стена камыша выше человеческого роста. Дорога стала уже, запетляла и после одной особенно мертвой петли вдруг кончилась.

Это было небывалое, никогда не виданное гран-туристами прежде и захватывающее дух зрелище.

Перед ними во весь горизонт расстилалась гладь тяжелой воды. Но гладь — только во весь горизонт. У ног тяжело плескались волны, и никакой глади уже не получалось, получалась рябь. Дул сильный ветер, и высокие волны бились о песчаный брег. Несмотря на сильный мороз, волны не давали воде замерзнуть. Однако сильный мороз это не отменяло. И в результате на волнах качались сотни и тысячи круглых ледяных бляшек величиной в человеческую ладонь, а многие и больше. Льдины бились одна о другую, и звуки тысяч их столкновений сливались в один протяжный шелест. Они были видны и вдали, но чем ближе к земле, тем их было больше, а те льдины, что были выброшены волной на брег, смерзлись одна с другой и образовали странное зрелище — лед, состоящий из круглых толстых бляшек, соединенных между собой тонкими перемычками.

— Ледяная чешуя! — пораженно сказал Кирилл.

Друзья быстро переглянулись. Да, это было похоже на ледяную чешую, о которой вчера говорил безумный старец. И, кажется, безумные поселянки. Или они, кажется, нет. Но старец точно.

— Здорово!

— Охереть можно!

Они долго стояли молча у начала ледяной чешуи, и, словно загипнотизированные, смотрели на нее во все глаза, и слушали ее во все уши, но они не видели ее, и они не слышали ее, тогда отчего же они думали, что она есть? Пока холодный, пронизывающий ветер не стал уже совершенно нестерпим.

— Блин. А тут холодно, — сообщил Стива. Достал из-за пазухи водку, глотнул и протянул Кирюше. Едва Кирюша начал пить, как Стива отобрал бутылку:

— Ну хватит, присосался! Это ж не пьянства ради, а для сугрева. Чтоб никогда больше не простужаться.

Оба ощутили прилив тепла и, с зябким удовольствием кутаясь кто во что горазд, продолжали смотреть на шелестящие, наползавшие друг на друга льдины.

— Откуда он знал?

— Кто?

— Ну кто? Дед этот екнутый, в трамвае. Сталевар!

Молчание (раздумье).

— Наверное, видел раньше. Он, наверное, местный.

Ветер еще усилился и обжигал лицо холодом.

Кирюша вспомнил:

— Да, а что касается первоначального предмета поиска. Ну и где наш комсомолец-герой?

Стива в ответ только хмыкнул и пожал плечами.

— Да-а... — сказал Кирюша. — По всей видимости, этой ночью все обстояло еще хуже, чем мы могли предположить даже в самых страшных наших прогнозах. Видимо, Стивочка, ты не просто разбил Олежеку нос. По всей видимости, ты сначала пырнул его ножом в живот, а когда он, бледный от ужаса, зажимая окровавленными руками вываливающиеся кишки, пытался бежать и спрятаться в камышах, ты таки догнал его, окончательно зарубил топором, затем же принес тело сюда и утопил в пруду.