Андрей Ильенков - Повесть, которая сама себя описывает

А там еще жена спит, медсестра с ночного дежурства. Которую он, кстати, цыпленочком звал. Он думает: твою мать, а ведь возможно, под курятиной имеется в виду цыпленок жареный! И тут уже не смутное беспокойство, а полная паника. Тем более жена утром сказала, что дежурство было трудное, она очень устала. И спиртягой от нее попахивало, значит, они там накатили после смены. И с учетом всех этих обстоятельств едва ли ее легко разбудит запах дыма или гари.

Мужик аж вспотел весь. Хоть стоп-кран дергай, да чего уж там дергать, уже до города доехали. Он из вагона выскочил и бегом к расписанию — когда идет электричка в обратном направлении. А до отправления, как назло, еще сорок минут. Вот и думай: то ли за сорок минут успеет сгореть только курица, то ли и дом с женой, и уже надо тачку ловить и мчаться домой. Ну он туда-сюда, туда-сюда, бегает от табло пригородных поездов к стоянке такси.

А рядом всю ночь на помойке мусор горел, к утру так разгорелся, что заливать стали. Дым повалил такой белый, густой. Собственно, не дым даже, а пар. А мужик в этом дыму дорогу перебегал. Ну и не сразу заметил машину, которая его раздавила. Но что характерно — это был фургон с птицефабрики. Вот вам и факт налицо — и дым, и курятина.

— А как жена, сгорела? — поинтересовался Кирюша.

— А фиг ее знает. Какая, в жопу, разница? Предсказание-то и без того сбылось. Так что жена могла уже и не гореть.

— И ты в это веришь? — спросил Ольгович.

— Батюшкин шофер рассказывал. А ему — водитель «скорой помощи», которая мужика увезла. Он ведь не сразу кони кинул, он перед смертью в машине все рассказал.

Помолчали.

— Ну и какая мораль? — спросил Кирюша. — Что цыганки — колдуньи? Так это же круто! Иметь любовницу-колдунью! Это шикарно.

Дурачок, простачок Стивочка! Это же именно и была купринская история, от которой Кирюша перся. Да, какая-нибудь такая старая цыганская ведьма, а у нее молоденькая внучка, колдунья. Может быть, даже та самая, что была в трамвае. Она выросла... — и Кирюшины мечты потекли по накатанной дороге.

— Это значит, — возразил Ольгович, — что не ты, а она будет с тобой делать все, что захочет. И в первую очередь в постели.

— Кстати, воображаю себе цыганскую постель, — сообщил Стива.

Но Кирюшиному воображению было не до постели, настолько оно было захвачено образом самой юной колдуньи. И он сказал, что именно и хочет, чтобы она им целиком обладала и делала с ним все, что захочет. И страшно, и сладко отдаться во власть ее чар.

— Ну ты извращенец однозначно, — определил Стива.

— Может быть, — охотно согласился Кирюша. — Потому что я — художник.

— От слова х...

Кирюша не обиделся.

Ольгович сказал:

— Ну уж если мы окончательно перешли на страшные истории, то слушайте вот такую. Про хозяйку кладбища.

Один пацан напакостил одной своей соседке, старухе. Что-то там такое вроде бы даже подсудное, так что всерьез опасался, что она в милицию заявит. И вот однажды он идет по кладбищу и видит свежую могилу той старухи, с портретом. Он думает — вот заебись, проблема решена. Однако рожа на фотографии показалась ему очень злобной и ухмыляющейся. Тут подходит пьяненький старичок и говорит — во, хозяйка кладбища! И рассказывает, что это такое. А это главный мертвец, великий мертвец, который владеет душами всех погребенных на данном погосте. Пацан послушал, поверил не очень, однако очканул. И ему эта бабка стала сниться и произносить угрозы. И он опять с тем старичком встретился и обрисовал ситуацию. Тот ему говорит — ну в таком разе капец тебе! Надо срочно некий ритуал произвести. Надо в полночь пойти на кладбище и че-то там найти, какое-то растение, и до рассвета успеть положить на могилу. А не успеешь — она придет, мало не покажется. Ну пацан поверил, нашел эту волшебную травку и идет к могиле — а время-то неопределенное — «на рассвете». Ну положил, пошел. А навстречу идет эта самая старуха. Значит, не успел! Он в ужасе побежал через лес сломя голову к свежей могиле, где рабочие инструменты оставили. А старуха пришла на могилу, села и говорит — вот, дескать, сестренка, не успела я с тобой попрощаться, так хоть сейчас приехала. Это была ее сестра, очень на нее похожая. Но пацан погиб.

— Да ну, херня какая-то, — сказал Стива. — Это не страшная история, а анекдот. Слушайте реально страшную историю. Про носки.

— Носки? — развеселился Ольгович. — Про твои, что ли? Ну тогда это точно страшная история. Как ты забыл носки где-нибудь, а какая-нибудь глупая девушка их неосторожно понюхала...