Слава Сергеев - Места пребывания истинной интеллигенции

- Дурак!..

И они ушли.

Я обалдело покачал головой:

- Что это было?

Тут и к Воропаеву вернулся дар речи. Говорит:

- Флуктуация! Экстремум!

Он вообще любитель таких выражений. Потом представляете, смеется:

- А ты уж и испужался…

Я собрался было ему ответить, но тут обнаружилось, что, оказывается, все это время у нас был тайный свидетель.

Одинокий грузин в мохеровом шарфе и без шапки, выйдя из ближайшего телефонного автомата, аккуратно засовывал за пазуху квадратную фляжечку коньяка.

Он внимательно оглядел нас и, улыбнувшись так, как это умеют делать только интеллигентные кавказцы - будто они знакомы с вами сто лет - спросил:

- Гуляем?

Я кивнул:

- Как видите.

Грузин все устраивал свою четвертинку.

- Козлы, - он посмотрел вслед удалявшейся компании.

Я согласился:

- Н-да. Не очень, так сказать…

- Но ваш друг тоже хорош… - грузину явно хотелось поговорить. - Зачем пьяных задевать…

Я промолчал и подтолкнул Воропаева:

- Что берем?

Еще, - думаю, - с этим зацепиться не хватает.

Грузин посторонился, и мы подошли к окошечку.

- Один “Привет”, пожалуйста.

Чем-то недовольная продавщица протянула мне бутылку и сдачу.

Я положил зелье в сумку и потянул Воропаева - пошли…

Но тут грузин остановил нас.

- Извините, ради Бога, ребята, - вдруг сказал он, - за нескромный вопрос… Еще раз извиняюсь. Вы чем занимаетесь?..

- Онанизмом, - мрачно ответствовал Воропаев, выдержав небольшую паузу..

- А, - засмеялся грузин, - почтенное занятие. Ничто так не возвышает душу. Ну а по жизни, так сказать, в миру, вы кто? Случайно не живописцы?

- Литераторы, - сказал я, видя, что ситуация не опасная. Что перед нами, по крайней мере с виду, нормальный человек. - Русские писатели. Совесть народа, ё-моё…

- О, - сказал грузин, - кого же еще можно встретить в ночи в этих исторических местах. Я так и подумал, что вы не просто так… Что свои… То-то вы конфликтовали с этими йэху. - Он засмеялся. - Позвольте представиться: Георгий Иванович П-в, первый заместитель главного редактора журнала “Драматургия”.

И грузин церемонно протянул нам руку.

Я с деланным уважением, а Воропаев рассеянно ее пожали. После чего нам вручили визитные карточки, после чего я подумал, что Георгий Иванович, возможно слегка пьян, или находится, по национальному обыкновению, под наркотическим кайфом (да просят меня все грузины - но я говорю грустную, меня самого огорчающую правду), или это первые визитки в его жизни, иначе зачем бы он стал их вручать первым встречным? Может, голубой? Я тревожно вгляделся в мужественную бороду нашего нового знакомого. Вроде непохоже…

- Грустно вечером одному, - сказал Георгий Иванович, будто отвечая моим мыслям, а еще когда не пишется, совсем тоска… У вас как с этим делом?

- С каким? - я опять насторожился.

- С литературой.

- Да так, не очень, - сказал Воропаев. - Молчим пока…

- Жаль, - сказал Георгий Иванович. - Надо работать… Хотя сейчас трудные времена для творчества. Цензуры как будто бы и нет, зато писать не о чем… Кругом сплошная публицистика и чернуха. Времена осмысления. Смута. Как там, в “Федоре Иоанновиче”? Помните?

Мы не помнили. Георгий Иванович прочитал нам наизусть упомянутое место.

- Ну как? Из всех Толстых его люблю больше всего…

Немного помолчали.

Помолчав, Георгий Иванович предложил выпить за литературу.

- Нам бы не надо, - слабо запротестовал я. - Нам домой пора бы, этот “Привет” мы с собой взяли… Мы всегда с удовольствием, просто на сегодня хватит…

Пить с Георгием Ивановичем и вообще с кем бы то ни было мне уже не хотелось.

Но Воропаев меня остановил:

- Глупо, - сказал Воропаев. - Глупо отказываться. Неудачный день. Все равно. Надо закончить достойно. Мы ж не пьяные, не в полном ауте. Потом не просто же так, а за литературу.

- Вот именно, - засмеялся Георгий Иванович. - За литературу. Примем по чуть-чуть. Это же ерунда, а не доза, и вообще - за знакомство…

Угощал Георгий Иванович.

- Ну, ура!..

Воропаев, выпив, тяжело вздохнул.

Потом пояснил:

- Меня жена бросила.

Георгий Иванович сочувственно покачал головой: грустно.

Потом, видимо, решил Воропаева утешить и сказал:

- А может наоборот, хорошо? Я вот три раза был женат…

- Может, - сказал Воропаев. - Я пока не почувствовал…

- Еще почувствуешь, - засмеялся Георгий Иванович, - могу гарантию дать. Долго жили?..

- Четырнадцать лет.

- Солидно. Жизненный цикл. Пора менять, конечно… Алексей Толстой, знаешь, что говорил? Правда, не помню, кому. Может, Чуковскому? Жен надо менять. Классика…