Слава Сергеев - История моего безделья

В своих ханжеских и милых 70-х мы мечтали об учительнице физики, 29-летней тете(сегодняшняя вставка: майн Готт! 29 лет! О моя молодость!..), прислонявшейся, когда у нее было хорошее настроение, к вам грудью, а если очень хорошее - животом. Она делала вид, что объясняет вам задачу, ну, а у вас, у вас, естественно, стучало, нет, лучше, торжественно пело, гремело, громыхало в ушах, голове, а где-то рядом звучали трубы и все плыло перед глазами…

А вы говорите Амстердам… - эх, жаль, нельзя часто пользоваться, так сказать, заветной лексикой, цензура все равно всё вырежет - а то бы я воспользовался… Сколько раз говорили и все равно повторю:

- Какой Амстердам, когда в солнечно-вшивую Болгарию отпускали только по комсомольской рекомендации!..

Нынешним холодно-весело-независимым молодым господам в подержанных, а часто даже и новых дорогих заграничных авто и не понять, как можно годами ездить в недружелюбную Прибалтику, где вам спокойно могли в любой момент нахамить аборигены, и там, среди остатков старого города и русского архитектурного модерна начала века, сидя в кафе (!) с чашечкой кофе (!!) и газетой (!!!) - ничего подобного ведь не было даже в Москве, - представлять себя то ли Лениным-Солженицыным в Цюрихе, то ли Хемингуэем на Кубе, а может быть даже и болгарским разведчиком-коммунистом в тылу врага (в Париже) из знаменитого тогда шпионского сериала “Что может быть лучше плохой погоды ”.

Помните?

“Мне не нужны солнце и белые облака. Оставь мне лучше дождь и туман, что может быть лучше плохой погоды”…

Эх! Да что там говорить… Помню, отлично помню, в какой просто-таки экстаз впал автор, услышав в кафе в Риге, кажется, на улице Кришана Барона (о эта музыка иностранных названий!..), году, кажется, в 80-м, как вошедший мужчина в спортивном костюме сказал барменше (!) за стойкой (!!) - волшебные слова из мифологического словаря - МНЕ КАК ВСЕГДА (!!!)…

О, это была песня для нас, бедных… - “как всегда”… Что там мелькнуло, за кадром: Париж, снова Хемингуэй, Джейкоб Барнс и леди Эшли, Темные аллеи и Белые акации, Генри и Джун, кинофильм “Бег”, полковник Чарнота, анонимно-вездесущее “мне рюмочку “перно”, пожалуйста…”

“Мне - как всегда” Как много в этом звуке для сердца русского слилось, как много в нем отозвалось!..

Так очем я говорил?..

Ах да, “простым рабочим”.

Простым рабочим, но - еще раз - на секретном советском заводе, дающем освобождение от армии. Еще один сюжетный зигзаг и отвлечение.

Путь в сверкающую белизной и фикусами спецлабораторию был неисповедим и проходил, какни странно, через знаменитое в прошлом кафе “Марс”, что было на Тверской у “Националя”, через его еще более знаменитый, можно сказать, прославленный, “красный” бар на 2-м этаже. Ваш покорный слуга просидел там весь свой 10-й класс, когда надо было готовиться в институт, вместе с сыном знаменитой театральной художницы, которому - старая песня - готовиться в институт было не надо, его, сына-то, и так туда брали (первый муж у художницы,как и было положено в 60-е, был суперсекретным физиком-лауреатом). Ну а мы, дети выбившихся из нищеты кандидатов наук, советских середнячков, мы сидели там на свой страх и риск, не слыша тревожных гудков приближающихся армейских призывов, сжимая в кулаке заветные 2 рубля - на коктейли…

О, эта музыка, если кто помнит:

“Шампань-коблер”

“Столичный”

“Коньячный-дипломат”

Рубль 98

рубль 95

два 03…

Последние цифры, впрочем, помню плохо, возможно ошибаюсь, слишком крепко… Я предпочитал легкую “Шампань”. Инфантилизм, конечно, - за сиротскую венгерскую вишенку или сливку на дне. Наворачиваются слезы и сжимаются кулаки - но за что?.. Кого винить?.. И все равно- ах гады, гады, комсомольские, брежневские гады…

И тут же почему-то вспоминаются картинки из альбома китайского художника Ци Бай Ши: “Мышка в клетке с куском сыра”, от которых почему-то щемило сердце и, уже совсем ни к селу ни к городу, Хокусаи, покрытые голубыми ирисами сопки с высоты птичьего полета, “Дорога к священной горе Эдо”, плоды нынешних полуночных бдений. К чему я это вспомнил?.. Я так понимаю, в смысле “не надо никого винить…”

Но и слез, слез тоже не надо, и мазохистски-ностальгических вскрикиваний не надо, просто просидел в “Марсе” всю зиму и весну последнего школьного года, и даже июнь и июль, когда упоминавшиеся выше военкоматские гудки превратились в пожарные сирены, когда надо, надо было наконец спохватится и хоть что-нибудь посмотреть в учебниках - но не спохватился и не посмотрел и - не добрал двух баллов до проходного в Институт радиоэлектроники и автоматики…