Мицуко Такахаси - Сезон бабочек

– Помнишь, однажды мы ходили с тобой на выставку? Там была одна бабочка, забыл ее название, ну, такая огромная, голубая… Она водится только в Южной Америке…

Еще до моего замужества мы с Тадзимой как-то раз были на выставке «Бабочки мира», устроенной в одном из универсальных магазинов. В центре зала на стенде висела огромная голубая бабочка, совсем как живая. Она парила в воздухе, затмевая своей роскошной, нарядной красотой всех остальных. Даже не верилось, что на свете существуют такие бабочки. Мы долго стояли перед ней, любовались и уносились мечтой в неведомый нам мир.

– Любой мужчина, встреться он где-нибудь в лесных дебрях с такой бабочкой, потеряет голову от восторга, – пошутил тогда Тадзима.

Я направилась в спальню, чтобы переодеться. Подошла к кровати, но в этот миг Тадзима крепко обнял меня сзади за плечи. Я обернулась и увидела совсем близко его лицо.

– Бабочка ты моя!..

Тадзима сжал меня в объятиях и повалил на пол, хотя кровать была рядом. Я не сопротивлялась. Кровать была очень низкой, но теперь, когда я лежала прямо на полу, комната изменилась до неузнаваемости. Привычная, знакомая до мельчайших подробностей спальня исчезла. Свет настольной лампы бросал на потолок причудливые тени. Я погрузилась куда-то в недра земли, и там в этой бездонной глубине был Тадзима. Мы нетерпеливо искали и находили друг друга. Кажется, когда-то я уже испытала это. И не раз, а много-много раз… Неужели во сне?…

Когда руки Тадзимы коснулись моей рубашки, я слегка прикрыла глаза и… Вокруг был цветущий луг, сверкающий в лучах закатного солнца. И в этом закатном пожаре, в этом ослепительном сиянии я видела бесчисленных бабочек. Сейчас они все вспорхнут, сейчас… Издалека донесся шум, будто где-то разгорался большой огонь, но в следующую секунду пламя уже вошло в меня, забушевало, жгучее, всепожирающее… Я невольно вскрикнула, отдаваясь пронзительным ласкам Тадзимы. И сразу порвалась последняя нить, приковывавшая меня к кокону. Непомерная тяжесть исчезла, и я стала свободной, свободной!.. Мое тело жило теперь самостоятельной жизнью, неподвластное ни разуму, ни воле, и плыло в едином ритме с телом Тадзимы. И голос у меня стал другим, похожим на всхлип, на стон. В безудержном восторге я чувствовала, как все во мне меняется. Размягчались окаменевшие мышцы, кожа становилась эластичной, кровь вскипала фонтанами, и, когда я уже теряла сознание, у меня выросли крылья. Казалось, я вся теперь состояла из одних только крыльев. Они росли, ширились, удлинялись. Широко раскинув их, я приняла Тадзиму. И они продолжали трепетать и трепетали без конца. Я была счастлива.

Когда все свершилось, когда Тадзима, отдав все силы, чтобы превратить меня в бабочку, замер на моей груди, я укутала его крыльями, плотно сомкнув их. Но и сомкнутые, они трепетали. Мы долго так пролежали. Тадзима и я были вместе. Мой кокон, некогда стоявший стеной между нами, рассыпался в прах. Я чувствовала горячее дыхание Тадзимы, ощущала удары его сердца, ток его крови.

Потом я поднялась. В ногах была странная слабость, потолок и стены почему-то кружились. Я чувствовала себя неуверенно, словно ступала по пружинящему полу. Мне хотелось за что-нибудь ухватиться… И вдруг я поняла: я же лечу! Поэтому комната и казалась такой шаткой, неустойчивой. И тут, ощутив наслаждение полета, я легко запорхала в воздухе. Свободна!.. Наверно, должно пройти некоторое время, чтобы я привыкла к своему новому состоянию.

– Взгляни на меня! Наконец-то я превратилась в бабочку!.. Правда, красивая?

Усевшись на край кровати, Тадзима рассеянно смотрел на меня. Трудно было поверить, что совсем недавно этот мужчина отдавался неудержимой страсти. Он хотел сокрушить меня, но победила я. Распластав, словно напоказ, полупрозрачные голубые крылья, я парила над его головой. Во мне бил неиссякаемый источник радости. Я смеялась, плакала и без конца повторяла:

– Я бабочка!.. Я бабочка!..

Мое тело продолжало пылать.

– Обними меня!.. Подари мне радость…

Тадзима поднялся, попытался уложить меня в постель:

– Успокойся! Ты же совсем пьяная.

– Не хочу! Я свободна! Бабочки никогда не лежат смирно! – откинув одеяло, которым он меня укрыл, я выпорхнула из постели.

Когда я раскинула крылья и попыталась обнять Тадзиму, он так испугался, что мне стало его жалко.

– Прости меня, я виноват… Пусть останется между нами то, что сейчас случилось… Не рассказывай никому, ладно? Это же пустяк! Право, сущий пустяк. Завтра ты все забудешь…