Елена Гайворонская: Рассвет

– Наверно, надо ехать дальше. – Сказал Борис.

– Надо ехать обратно. – Возразила Света. – Мы же не будем кататься всю ночь по берегу в поисках невесть чего. Да и солнце начинает садиться. Давай разворачиваться.

Борис остановил машину у обочины, вытащил карту, долго изучал, затем позвал Свету.

– Видишь, – водил он пальцем по чёрным линиям, – эта дорога выведет нас на север, нет смысла возвращаться назад и терять время. Поехав сюда, мы выскочим на наше шоссе ближе к отелю.

– Та дорога была прямой и короткой, – засомневалась Света. – А эта извилистая. Сколько времени нам понадобится, чтобы выбраться на трассу?

– Немного дольше. – Согласился Борис. – Зато мы сэкономим время на возвращение к короткой дороге, а после, когда мы окажемся на трассе, нам придётся снова проехать то же расстояние, которое сейчас мы проделали, а это километров двадцать туда и столько же обратно. Согласись, это неразумно.

– А эта дорога горная? – Опасливо спросила Света.

– Если и серпантин, то совсем невысокий. – Заверил Борис. – Смотри, какая жирная линия. Значит, дорога главная. Вряд ли горную тропу станут так ярко обозначать. Гляди, вот эти дороги побочные, – он указал на тоненькие волоски линий, – по ним мы не поедем. Мы доберёмся до местечка под названием Kalamafka, – он чиркнул ногтем по синей точке на карте, а оттуда прямиком на главную дорогу.

– Хорошо, пусть так, – поспешно кивнула Света, – только поедем быстрее, а то скоро начнёт темнеть.

День близился к закату. Ярко-розовый шар уже завис между морем и горами, и словно раздумывал, куда ему катиться дальше.

Автомобиль тронулся. За окном поплыли привычные скальные пейзажи с кряжистыми стволами горбатых сосен. Постепенно дорога сужалась, горы подступали всё ближе, а бетонное ограждение, обозначавшее край дороги, то и дело разрывалось пополам, а в прогале высились киоты в виде церквушек, кресты или плиты с выбитыми датами и именами – память о тех, чьи жизни оборвались в гигантском зеве разверзшейся в паре метров от колёс пропасти. Света почувствовала, как в ступнях зародился неприятный холодок и пополз выше, забрался на колени, разлился в паху, поднялся к животу. Света всегда боялась высоты, их второй этаж казался вертикальным пределом, а на балкон родительского десятого она старалась не выходить. И теперь её затрясло при одной мысли о близости ужасающей бездны. Солнце неумолимо клонилось к закату. Розовый шар уползал за скалы, уступая дорогу туману непроходимых сумерек.

Ещё долго? – Спросила она дрожащим голосом.

– Почти приехали, – успокаивал муж.

– Эти киоты действуют мне на нервы. – С дрожью в голосе сказала Света.

– Мне тоже. – Признался Борис.

– И зачем их ставят? – Шмыгнула носиком Света.

– Наверное, в назидание другим. – Предположил Борис. – Чтобы были осторожнее. Вешают же у нас венки на местах аварий. Жутковатая местная традиция.

Постепенно горы расступились. В обнажившейся долине их взору предстала деревушка в несколько простеньких домиков по обе стороны узенькой улочки, крохотная церковь на возвышенности, подобие трактира на углу. За старыми колченогими столами, вынесенными прямо на дорогу, на табуретах, стульях и просто на деревянных ящиках сидели крестьяне в тёмных рубахах с загрубелыми лицами, испещрёнными морщинами и изъеденными палящим зноем. Они курили папиросы, неспешно беседовали, потягивая из глиняных кружек какой-то напиток. При виде «хёндая» они удивлённо переглянулись, впрочем без особых эмоций – и вернулись к разговору.

В обе стороны шли дороги. Но указатели напрочь отсутствовали.

– Kalamafka? – Высунувшись из окна, спросил Борис.

Крестьяне утвердительно кивнули.

Борис попытался узнать, какая из дорог ведёт на север. Крестьяне не понимали по-английски. Зачем им – коротающим век в глухой горной деревушке Средиземноморья, никуда не спешащим, не суетящимся, не выезжающим – чужой непонятный язык?

Борис тихо выругался сквозь зубы.

– Агиос Николаос? – Продолжал допытываться он.

– О, Айос Николаос, – махнул рукой в сторону крестьянин и вернулся к трапезе.

Борис поехал в указанном направлении.

Деревня осталась позади. Дорога немного попетляла и снова показалась немая развилка.

– Чёртовы греки! – В сердцах воскликнул Борис. – Не могли табличек понавесить! Чем памятниками трассу утыкивать, лучше б указатели ставили! Тогда б и аварий меньше было!

Борис и Света уткнулись в карту.

– Направо. – Сказал Борис.